Черный дембель. Часть 1
Шрифт:
— Похитители? — уточнил я. — Сколько их было? Трое?
— Трое. Других я не видел.
— Тогда не переживайте, дядя Илья. Двое сейчас заперты в сарае вашей матери…
Прохоров дёрнулся.
Я вскинул руки и сказал:
— Спокойно, дядя Илья. Я их крепко связал, не волнуйтесь! Кир и Артур за ними присматривают.
Указал на дверной проём.
— А третий вон там, в прихожей лежит. Его я тоже спеленал. Нас он не побеспокоит.
Илья Владимирович кивнул, снова скривил губы.
— Что дальше? — спросил он. — Какой у тебя план?
— Понятия не имею, — ответил я.
Пожал
— На «дальше» плана у меня нет. Все пункты своего плана я уже выполнил: вы спасены, преступники обезврежены.
Развёл руками.
— Вот как-то так, — сказал я. — Во всём, что касается «дальше», рассчитывал на ваши подсказки. Вызовем милицию? Или…
— Или! — сказал Прохоров.
Он перестал щуриться, покачал головой; снова прижал к груди левую руку.
— Я обязательно позвоню в милицию, Сергей, — сказал он. — Обязательно. Но не в дежурную часть… Мне нужен телефон.
Илья Владимирович посмотрел мне в лицо, спросил:
— На чём ты сюда добрался, Сергей?
Я улыбнулся и ответил:
— На Чижике.
Прохоров попросил, чтобы я отвёз его в посёлок. Сказал, что «всё решит» по телефону из дома своей мамы. Я с Ильёй Владимировичем не спорил: дел для себя в этой истории с похищением больше не видел. Все необходимые для спасения Прохорова «двоечки» я раздал; «таблетки для памяти», кому положено, прописал. Из обязательных пунктов в моём плане остался только тот, что касался мотоцикла: Чижика верну Степану Кондратьевичу целым, невредимым и вовремя. Да и в моих советах директор швейной фабрики сейчас не нуждался. Сам разберётся: у него наверняка имелись полезные и влиятельные знакомства в высших эшелонах городской и областной власти (судя по его должности и финансовым накоплениям).
Ценные указания для Прохорова я оставил при себе. А вот блондина в прихожей не бросил — я бросил его в подполье. С перемещением превращённого в «крендель» человеческого тела в подземелье я провозился не меньше, чем с поднятием оттуда директора фабрики. Блондин не разозлил меня настолько, чтобы я попросту уронил его в люк. Я сохранил его тело для будущего следствия в относительной целостности (сломанная челюсть — не в счёт). Отыскал в доме моток бельевой верёвки и спустил похитителя в темноту подвала, будто ведро в колодец (заодно и почистил лестницу от паутины его одеждой). Мужчина в процессе спуска очнулся, но тапочек во рту помешал ему внятно донести до моих ушей фразы возмущёния и негодования.
Похитителя я оставил под охраной запертого на щеколду люка.
А вот на добытые преступниками ценности заявил свои права их бывший владелец. Илья Владимирович взглянул на стопки денег, на облигации, на ценные предметы. Покачал головой.
— Даже отцовские награды и обручальное кольцо моей покойной жены прихватили, — сказал он. — Ур-роды. Ну, ничего. Отольются кошке мышкины слёзки. Я уж об этом позабочусь.
Прохоров повертел головой, будто отыскивал что-то в гостиной. Посмотрел даже в направлении печи, где стояли кастрюли с так и не изученным мною содержимым (при виде них мой живот тихо выругался).
— Серёжа, не в службу, а в дружбу, — сказал Илья Владимирович, — разыщи здесь покрывало или наволочку. Упакуем туда моё барахло. Не бросать
Он хмыкнул, указал на стопки банкнот, по которым ползали две серые мухи.
— Да и у меня возникнут некоторые трудности с объяснением происхождения денег, — сказал Прохоров. — Не то, чтобы меня страшили подобные трудности. Но почему бы их и не избежать?
Я кивнул и сообщил:
— Дядя Илья, у меня есть вариант получше, чем наволочка.
Принёс из прихожей свой чемодан. Щёлкнул его замками. Установил открытый чемодан на стуле около стола с ценностями.
— Взял его с собой для маскировки: изображал иногороднего гостя, — пояснил я. — Для переноски денег он тоже подойдёт. Не привлечёт к себе лишнее внимание, как покрывало или наволочка.
— Согласен с тобой, Сергей, — произнёс Прохоров. — Действуй.
Я перенёс две стопки денег в чемодан. А из третьей выдернул обёрнутую крест-накрест бумажной лентой пачку червонцев. Показал её директору фабрики.
Спросил:
— Дядя Илья, я оставлю это себе? На бензин, так сказать. Не возражаете?
Прохоров пожал плечами.
— Разумеется, Сергей, — сказал он. — Какие могут быть возражения? В настоящий момент это «уже» и «ещё» не мои деньги. С такими расставаться проще. Бери. Ты их заслужил.
— Спасибо.
Я кивнул и сунул первые заработанные мною в этой новой жизни деньги в карман (взятые у родителей денежные средства я заработком не считал). Под присмотром директора швейной фабрики переложил деньги, облигации и ценные вещи со стола в чемодан (они там не заняли и половину пространства). Повертел головой. Но ничего пригодного для мародёрства в комнате не заметил (початая бутылка водки и пачка сигарет «Прима» меня не заинтересовали). Поинтересовался у Прохорова: «Что-то ещё?» Тот ответил мне жестом отрицания. Я опустил крышку, закрыл замки. Поднял чемодан со стула и взвесил его в руке. Почувствовал себя в шкуре подпольного миллионера Корейко из фильма «Золотой телёнок». Приятное чувство — я улыбнулся.
Я снова сменил берет на мотошлем. Вручил самостоятельно забравшемуся в боковой прицеп директору фабрики чемодан — тот обнял его руками. Одёрнул китель, поправил ремень.
— Всё, едем? — уточнил я.
Илья Владимирович кивнул.
— Дядя Илья, так может заскочим сперва в травмпункт? — поинтересовался я. — Пусть обработают ваши раны. Дадут вам обезболивающее. А потом уже рванём к телефону?
Прохоров взглянул на окровавленную марлю, что покрывала его левую руку. Скривил губы.
— Нет уж, потерплю, — сказал он. — Но сбежать я этому гаду не позволю!
Директор фабрики хмыкнул.
— Кому не позволите сбежать? — спросил я. — О ком вы говорите?
Поставил ногу на педаль кикстартера.
— О том, кто заварил всю эту кашу с моим похищением и с пытками, — ответил Прохоров. — Или ты думаешь, Сергей, что эти уголовники сами додумались до подобной аферы? Они от меня и не скрывали имя заказчика.
Илья Владимирович покачал головой.
— Уверен: похищение и мои финансы не были его целью, — сказал он. — Ему нужна была моя смерть. Точно тебе говорю. Но, не только она… Это уже его подручные, к счастью для меня, позарились на деньги.