Черный Город
Шрифт:
Я вскарабкался на толстую каменную губу скульптуры с импровизированным факелом в руке и, недолго думая, бросил этот факел в темную глотку «демона».
Мы все трое тут же наклонились вперед, чтобы посмотреть, как глубоко упадет факел. Однако, судя по его постепенно уменьшающемуся пламени, он все падал и падал, пока наконец не исчез в темноте, и у нас даже не было возможности увидеть, достиг ли он дна.
52
Сельва вскоре погрузилась в темноту, и, как и в предыдущие ночи, вокруг нас воцарилась гнетущая тишина — тишина, гораздо сильнее действующая на нервы, чем ночная какофония тех джунглей, в которых мне приходилось бывать раньше.
Мы развели большой костер, намереваясь привлечь внимание кого-нибудь, кто бродит где-то поблизости, и надеясь, что этим «кем-то» будет Валерия или какой-нибудь из членов ее экспедиции, с помощью которого мы сможем затем найти и саму Валерию.
— Представляю себе выражение лица вашей дочери, когда она поднимется сюда и увидит отца, который приехал, чтобы ее разыскать, — усмехнулась Касси.
— Твои б слова да Богу в уши, дорогая моя, — закивал профессор, — твои б слова да Богу в уши…
И тут из темноты до нас донесся мрачный голос Иака, который предпочел держаться в стороне от света пламени.
— Ваши боги не приходить сюда… — уныло произнес он. — Это быть территория, в которой жить морсего.
— Да хватит уже болтать об этих морсего! — сердито воскликнул я. — Сколько ты еще будешь рассказывать нам эту страшную сказку? Мы провели два дня в этом городе, но что-то не видели ни их самих, ни хотя бы их следов. Неужели ты до сих пор так и не понял, что мы здесь одни? Если это племя когда-то и жило в этих местах, то сейчас его уже нет.
— Морсего не быть племя… — повторил Иак уже черт знает в какой раз, подходя чуть ближе к костру, который при этом осветил только его лицо, так что со стороны стало казаться, будто оно парит в воздухе. — Ты ничего не понимать. Морсего уже не быть люди, и если ты не видеть они, это только означать, что они уже увидеть ты.
— О-о, замечательный аргумент. Если ты чего-то не видишь, то это значит, что оно существует… Знаешь, ты смог бы неплохо зарабатывать себе на жизнь, если бы стал работать проповедником.
— Не ехидничай, — одернула меня Кассандра. — Насмехаться над чужими верованиями — это значит вести себя крайне неуважительно.
— Я не насмехаюсь. Мне просто уже надоело слушать сказку про черт знает кого.
— А мне не надоело, — сказала Кассандра.
Затем она, повернувшись к Иаку, спросила:
— Так ты говоришь, что морсего уже не люди? А кто же они тогда?
Туземец довольно долго ничего не отвечал, и когда я уж подумал, что он так ничего и не скажет, Иак вдруг подошел к нам и сел рядом с костром.
— Никто не знать, — сказал он почти шепотом. — Есть очень древние легенды, которые почти никто не верить и которые шаманы рассказывать свои сыновья и сыновья их сыновья.
— И что это за легенды? — спросил профессор, всегда интересующийся тем, что происходило когда-то очень-очень давно.
— Шаманы говорить, что «древние люди» использовать морсего, чтобы защищать себя от другие племена, но что однажды «древние люди» уходить и тогда оставаться только морсего… и они ждать, когда «древние люди» возвращаться.
— То есть ты говоришь, что морсего были брошены «древними людьми»? — спросил профессор. — Хм, интересно… Это означает, что морсего были рабами «древних людей»? Но они, тем не менее, даже по прошествии сотен лет все еще ждут возвращения своих хозяев?
Голубоглазый туземец отрицательно покачал головой.
— Я не знать. Возможно.
— Хм… — Профессор с задумчивым видом почесал подбородок. — Это, по-моему, очень даже странно.
— Может, и странно, — вмешался в разговор я, — но вы не забывайте, что это всего лишь легенда.
— Ты никогда ни во что не веришь, — заявила мне мексиканка таким тоном, как будто это было оскорбление.
— Ты, наверное, хотела сказать, что я скептик. И мне аж не верится, что такой серьезный ученый, каковым являетесь вы, верит каким-то там фантазиям.
Кассандра покачала головой, и на ее губах появилась легкая ироническая улыбка.
— И ты говоришь мне это в момент, когда мы разговариваем, сидя у костра, на вершине пирамиды, возле каменной головы какого-то «демона», у которого горло представляет собой полость, уходящую куда-то глубоко-глубоко вниз, посреди руин никому не известного заброшенного города в бассейне реки Амазонки?
«Touch'e» [41] , — мелькнуло у меня в голове.
— Меня очень удивляет, — стал объяснять я, пытаясь оправиться от этого укола, — то, что вы почему-то верите в историю, которая наверняка была придумана лишь для того, чтобы отпугивать чужеземцев.
Мексиканка повернулась к туземцу.
— А ты уверен, что то, что ты рассказываешь, правда? — спросила она. — Может, это и в самом деле обычная легенда, придуманная для того, чтобы заставить белого человека держаться от ваших земель подальше?
41
Туше. Так в фехтовании называют удар, достигший цели.
— Морсего быть такие же настоящие, как и мы, — возразил Иак. — Они быть много раньше, чем прийти белый человек, и они с древние времена утаскивать в ад все, кто заходить на их территория. Они быть ночные демоны и хозяева в Черный Город. Животные это знать, и поэтому ни один животное не приходить в этот место.
— Ну что ж, даже если они и существуют — в чем лично я очень сомневаюсь, — то с ними, мне кажется, можно договориться, — сказала Кассандра. — Даже с самыми враждебными племенами всегда удавалось достичь того или иного соглашения.