Чёрный хребет. Книга 4
Шрифт:
— Я знал, что за их улыбками скрывается коварство, — говорит Хоб. — И знал, что они нападут, поэтому сказал Зулле с Аделари, чтобы они присматривали за тобой круглосуточно.
Смотрю на испуганных людей на стадионе, на убегающих в пустыню, в горы, к деревне. Никто из них не знал, что сегодня начнётся заварушка.
— Как? — спрашиваю. — Почему? Для чего?
— Праздник и правда был хорош, — говорит Аделари. — Жаль, что он закончился вот так.
Всё же было так хорошо, превосходно. Каким образом всё изменилось ровно на противоположное? Люди вокруг
— Великий человек! — произносит Хума на плече у Хоба. — Великий человек!
Смотрю на летучую мышь, она перелетает ко мне и по-дружески трётся о моё ухо. До сих пор в голове не укладывается, что веселье внезапно сменилось смертью. Похоже, что мне всё-таки удалось помирить жителей деревень, но только мирных жителей: женщин, детей, стариков, а так же не особо кровожадных мужчин. Всё это время мы веселились честно и открыто. Но какая-то часть воинов лишь притворялась. Носила маски с натянутыми улыбками, пряча под ними мрачные мины.
Забыли вражду девять десятых жителей четырёх деревень. Но оставшейся десятой хватило, чтобы все наши усилия отправить на свалку.
— Вон человек, который всё это устроил, — Хоб указывает на Зитруса, стоящего на коленях в центре.
— Ты серьёзно?
Подходим к мужчине, который смотрит на нас злобно, исподлобья.
— Зитрус, — говорю. — Ты хотел убить нас всех сегодня?
Понимаю, насколько глупо и убого это звучит, но не задать этот вопрос я просто не мог.
— Иди в задницу, — шипит яростно. — Уёбище тупорылое!
— Мы нанесли им слишком большое оскорбление, — говорит Хоб. — Убили старосту, назвали рабами. Они просто не могли с этим смириться.
— Кто ещё в этом участвовал?
— Подробности я пока не знаю, но это был Зитрус с Симоном. Они собрали самых доверенных людей для этого задания. Притащили с собой ножи и хотели напасть на всю охрану разом, чтобы мгновенно захватить контроль над ситуацией. Если бы у них получилось, наша деревня бы уже горела.
— Это правда? — снова спрашиваю у Зитруса. — Почему?
Молчит. Понимает, что за таким поступком неизбежно последует суровое наказание. Так зачем позориться, если он уже мертвец.
— Всё это время он вёл себя как лапочка, говорил добрые слова, но это для того, чтобы отвлечь наше внимание, — говорит Хоб. — Он хотел лишь одного — вернуть всё, как было прежде. Никакой союз ему не нужен.
— Сколько человек в этом участвовало? — спрашиваю.
— Около пары сотен.
— Как ты обо всём этом узнал?
— Я просто поставил себя на его место, — говорит Хоб. — Представил, как бы я поступил, если бы меня вместе со всей деревней объявили рабом. Это было не сложно. Зитрус знал, что Дверон его не поддержит, поскольку он предпочитает избегать любых драк, поэтому направился прямо к Симону. Они договорились, что уничтожат Дарграг, а затем убьют Дверона, чтобы Симон стал старостой Фаргара. И тогда всё станет как в былые времена. Они снова будут резать друг друга и хвастаться боевыми шрамами.
К нам
— Всё в порядке? — спрашивает. — Никто не ранен?
— Ты знал, что они что-то затевают, — говорю.
— Все знали, — отвечает Вардис. — Хоб всем нам рассказал, что мы должны быть сегодня наготове и ждать его команды. Мы не сказали только тебе, поскольку ты тут же бы стал всё отрицать.
Это очень на меня похоже. Иногда я могу видеть только то, что хочу. Нас спасло постоянное подозрение Хоба, который в каждом движении человека видит предательство и злой умысел. Если бы не он и его подготовка, наша деревня могла перестать существовать.
— Поверить не могу, — говорю. — Мы же так веселились все эти дни.
— Одно другому не мешает, — отвечает Хоб. — Можно пить, петь, танцевать, и при этом планировать убийство всех, кто находится рядом с тобой. Наверное, для них так было даже веселее.
— Какой же я болван, во всём свете такого не сыщешь. Зитрус прав: я кретин и тупорылое уёбище. Возомнил себя, сука, великим объединителем.
— На самом деле у тебя был хороший план и он до сих пор не потерян. Взгляни вокруг.
Ходим между напуганными людьми.
Мертвецы, раненые, лишившиеся глаз, конечностей, человеческого облика.
— Ты привёл сюда людей, чтобы всем вместе повеселиться, — говорит Хоб. — И тебе это удалось. С точки зрения обыкновенных жителей Фаргара и Орнаса, всё шло хорошо, пока их собственные друзья не начали резню. Думаю, они будут винить не нас в произошедшем, а своих соплеменников. И деревни всё ещё могут помириться.
— Хочешь продолжить праздник? — спрашиваю. — После такого-то побоища?
По меньшей мере пятьдесят человек погибло за несколько минут. Как можно веселиться, когда землю покрыло столько крови?
— Всех, кто в этом участвовал, уведём в деревню и усадим под усиленную охрану. А с остальными мирно посидим за столами, поужинаем. А на утро они отправятся к себе домой.
Постепенно все сбежавшие жители начали стягиваться обратно к стадиону. Они возвращаются с осторожностью, готовые снова броситься прочь. Никто из них не понимает, что именно случилось на стадионе, но раз уж потасовка завершилась, то нужно идти к остальным.
Мертвецов оттаскиваем в сторону, где никто их не будет видеть. Среди них оказывается и Естур — мужчина был не из тех, что замышлял убийство, но его задело во время битвы. Он пытался отползти в сторону, но потерял много крови и ушёл в иной мир.
Смотрю на него и ком стоит в горле.
Наш красавец, которого мы так отчаянно сватали Илее, лежит на земле без движения. Кровь залила его волосы.
Никто из наших, к счастью, не погиб — они были в броне и с боевым оружием. План по мгновенному выведению охраны из строя провалился, поскольку охрана этого ожидала. Лишь некоторые получили ранения.
Ужинаем за длинным столом в тишине. Весёлого настроения больше нет. Теперь все присутствующие мрачны и погружены в размышления.
— Гарн, — шепчет Хоб. — Тут нужна твоя речь.