Черный риелтор, или Квадратные метры жулья
Шрифт:
— Ой! Спасибо вам большое! А то мы здесь с тетей действительно запутались, — обрадовалась Маша удавшейся махинации.
— Только давайте поторопимся. Идите за мной.
И Александр Сергеевич понес сумки к стойке регистрации. Он миновал длинную очередь и, достав свое удостоверение, сказал работнику аэропорта быстро и внятно:
— Уголовный розыск. Помогите, пожалуйста, слепой женщине и ее племяннице пройти таможенный и пограничный контроль.
— Хорошо. Поможем. Давайте билеты и паспорта, — пошел навстречу служащий.
— Ну, все? — спросил у Маши Егоров.
— Спасибо вам большое. Вы нас очень
— Счастливого пути. — Егоров был явно польщен подобным комплиментом.
Затем следователь вернулся на свой наблюдательный пункт, а Маша и Аркадий быстро прошли регистрационный контроль и досмотр, после чего офицер пограничной службы помог им перейти и саму «границу», причем Аркадий использовал настоящий загранпаспорт своей двоюродной бабушки, под фотографию которой он так искусно загримировался.
Лишь оказавшись в зоне дьюти-фри, Аркадий глубоко вздохнул и попросил:
— Слушай, ангелочек, купи мне вискаря.
— Какой ты хочешь? — спросила Маша голосом человека, только что вынутого из петли.
— «Чивас Регал» и сигару.
— Подожди, — зашептала она, — почему здесь вообще оказалась милиция?
— Просто я купил два билета в Берлин на свое и Митино имя. А теперь они будут думать, что мы передумали лететь. Вот и все.
— Почему именно в Берлин?
— Потому что я собирался валить в Германию, и об этом наверняка уже узнали менты. И чтобы их не разочаровывать, я придумал такой ход конем.
— Ты экстремал сумасшедший…
Прошло полтора часа. «Родственницы» уже находились на высоте девяти километров, неуклонно удаляясь от российской земли, а ничего не понимавший Александр Сергеевич яростно метался по зданию аэропорта, то и дело натыкаясь на каких-то громил, неумело прятавших от него свои тупые физиономии.
Наконец, к нему приблизился один из оперативников и негромко спросил:
— Что делать-то будем? Самолет в Берлин еще полчаса назад улетел.
— Этого просто не может быть! Почему они не приехали? — бесился Егоров.
— Может, они просто опоздали? — предположил полный оперативник.
— Хорошо. Тогда еще подождем, — безнадежно приказал следователь.
— Ну, давайте еще подождем, — тупо согласился милиционер и возвратился на свою позицию.
А Александр Сергеевич продолжал внимательно и нервно осматривать зал ожидания и всех людей, входящих в аэропорт. Неожиданно по селектору громкой связи передали информацию: «Внимание! Следователь Александр Сергеевич! Подойдите к стойке информационной службы! Повторяю…»
Ошарашенный подобным обращением, Егоров растерянно огляделся по сторонам, словно бы выискивая еще одного следователя с подобным именем. Затем подошел к стойке и с подозрением уставился на миловидную девушку-информатора.
— Это вы Александр Сергеевич? — дружелюбно улыбнулась она.
— Да, я. — И он продемонстрировал ей свое служебное удостоверение.
— Вам просили передать вот этот конверт, — посмотрев удостоверение, сказала она и улыбнулась.
— Кто просил передать и когда? — резко спросил Егоров.
— Какая-то девушка. Это было ориентировочно два часа назад. Она попросила сделать объявление именно в это время.
— Все понятно. Спасибо.
— Пожалуйста, — ответила она и снова улыбнулась.
— М-да… — угрюмо кивнул следователь, отходя в сторону и торопливо распечатывая конверт. Там находилась пачка перетянутых красной резинкой долларов и сложенный вдвое лист бумаги — письмо от упущенного им мак-мачо.
«Мой дорогой Александр Сергеевич! Не сочтите мое прощальное письмо за наглость или издевательство, поскольку оно было продиктовано совсем другими чувствами. Прежде всего я хочу извиниться перед вами за тот моральный ущерб, какой был вынужден причинить вам, ускользнув из рук правосудия вместе со своим другом. В качестве компенсации прикладываю к этой записке пять тысяч долларов.
Далее: ни моя жена, ни мать моего подельника Мити не имеют ни малейшего понятия о том, чем мы с ним занимались, поэтому допрашивать их или следить за ними абсолютно бесполезно.
Мы с вами умные люди, господин следователь, поэтому позвольте дать вам прощальный совет: не пытайтесь нас больше искать, так как мы завязали с любой формой преступной деятельности и собираемся провести остаток жизни под чужими именами в далеких от Москвы городах. Кстати, как вы сами уже поняли, в Берлин мы лететь передумали, как только узнали о том, что мы в розыске. Желаю вам удачи в личной жизни и продвижения по службе. Всего хорошего.
Аркадий Воскресенский».
Александр Сергеевич машинально сложил письмо, убрал его обратно в конверт и сунул в карман куртки, где уже лежала пачка долларов. Затем вернулся к девушке-информатору и записал ее данные на случай вызова для дачи свидетельских показаний. У следователя был настолько подавленный вид, что возле него снова возник один из оперативников.
— Что будем делать, шеф?
— Задержание преступников откладывается на неопределенное время, — безучастно молвил Егоров, и оперативник подал сигнал об окончании операции.
Все участники группы захвата начали движение к выходу, а Александр Сергеевич достал мобильник и набрал номер своего начальника:
— Петрович, привет. Это я… Как прошло задержание?.. Да никак. Не взяли мы их. Не приехали они вообще… Слушай, это все лирика. Устрой-ка мне отпуск прямо с завтрашнего дня. Хочется с женой отдохнуть… На море куда-нибудь или в горы… Спасибо тебе… Да я не расстраиваюсь, просто устал… Ну ладно, после поговорим…
Вслед за ментами территорию аэропорта стали покидать и бандиты. Один из них приблизился к «мерседесу» Крота, чтобы сообщить о полном провале операции:
— Менты свалили несолоно хлебавши. Кажись, эти козлы просто не приехали.
— Они точно уехали?
— А кто же их знает-то. Но то, что этот их главный следак свалил вместе с семью мусорами, это точно. А рожа у него была — будто он только что на единственную хату попал.
— Да ладно тебе гнать, — наехал щербатый на своего братана и продолжил, обращаясь к бригадиру: — Крот, они сто пудов свалили.
Судя по тому, что из окна мерса потянулся легкий дымок, Крот закурил.
— Слушай, бригадир, — неожиданно заявил «шкаф», обладавший большим рыхлым носом. — Приметил я, как телка, которая письмецо этому следаку оставила, потом вместе со слепой теткой попросила его помочь им через контроль пройти и вещи дотащить.