Чёрный Рыцарь
Шрифт:
— Возможно, да.
— Твоя мать ушла, потому что твой отец причинил ей боль. Как ты можешь повторять этот цикл, connard — мудак?
— Поверь мне, это не одно и то же.
— Как это?
Я вздыхаю, собираясь сдаться и просто выпустить все это наружу. Возможно, я и вырос с Эйденом и Коулом, но Ронан мне ближе всех. Мы всегда тянулись друг к другу, как Эйден и Коул. Такова природа. И с тех пор, как Ронан рассказал мне свою смертельную тайну несколько
Единственная причина, по которой я не раскрыл ему секрет, заключается в том, что, в отличие от меня, он действительно не держит рот на замке.
Прежде чем я успеваю продолжить эту безумную идею, дверь открывается.
Эйден и Эльза заходят внутрь, обнимая друг друга, в то время как Тил идет рядом. Мы смотрим на них вверх ногами, учитывая наше положение.
У меня сжимается грудь, когда я обыскиваю их сзади и не вижу никаких ее следов.
Не то чтобы я хотел ее увидеть.
Лжец.
Ты чертов лжец.
Мне нужно выпить прямо сейчас.
— Черт, я пропустил бой.
Эйден выглядит искренне огорченным. Мудак.
Ронан встает первым и протягивает мне руку. Я хватаюсь за него, поднимаюсь на ноги и вытираю нижнюю губу большим пальцем.
— Где этот ублюдок Нэш? — я спрашиваю.
— Занят. — Эйден указывает на нас. — Во что бы то ни стало, не останавливайтесь из-за нас. Мы можем повторить?
— Секс, наркотики, а теперь и насилие. — Тил смотрит на Ронана сверху вниз, как на бездомного, грязного пса. — Какое очарование.
Поскольку он находится рядом со мной, я замечаю изменение в его поведении, то, как его тело наклоняется вперед, будто для борьбы, но он ухмыляется, показывая зубы.
— Рад быть развлечением, ma belle — красавица.
— Развлечением? — она закатывает глаза. — Больше похоже на зону военных действий.
— Тогда тебе следует укрыться, а?
— Ты в порядке?
Эльза отходит от Эйдена и достает из рюкзака салфетки, чтобы вытереть кровь со рта и носа Ронана.
Тил надевает наушники и неторопливо двигается посреди всего этого беспорядка, словно этого не существует. Затем садится на диван, недвусмысленно говоря, что потеряла интерес к этой сцене.
В любом случае, я понятия не имею, почему она здесь.
Пока Эльза вытирает лицо Ронана, левый глаз Эйдена дергается, а это значит, что его внутренний демон вот-вот выйдет наружу.
Просто чтобы быть придурком, я говорю:
— Что насчет меня, Эльза? Он испортил мне лицо.
— Не ты. — она не отрывает своего внимания от Ронана.
— И не он тоже. — Эйден тянет ее за руку и швыряет салфетки в грудь Ронана.
Последний
— Но мне нравятся мягкие руки Элли.
Эйден одаривает его насмешливой улыбкой.
— Уверен, тебе также понравится могила, которую я для тебя выкопал. Я делаю ее красивой и уютной.
— Почему не я? — я спрашиваю Эльзу. — Ты ведешь себя так, будто не знаешь?
Она складывает руки на груди, пригвоздив меня хмурым взглядом, как строгая учительница.
— Я не знаю.
— Не могу в это поверить. Ты такой самонадеянный ублюдок.
Я одариваю ее самодовольной ухмылкой.
— Я бы, наверное, лучше воспринял комплимент, если бы мы поместили его в контекст.
— Ким притворилась, что у нее грипп, чтобы она могла сбежать от тебя сегодня. Она даже не отвечает на мои звонки или сообщения.
Ронан смотрит на меня так, словно хочет сказать: Я же тебе говорил.
Я сопротивляюсь желанию пихнуть его.
— Как я уже говорил, я не ее опекун.
— Тогда перестань сбивать ее с толку, черт возьми, — огрызается Эльза. — Оставь ее в покое, чтобы она могла начать свою жизнь без твоей грязи.
— Жаль, что ты не можешь указывать мне, что делать. — я машу им. — Я ухожу.
— Ты просто трус! — Эльза кричит мне в спину. — Ты никогда ее не заслужишь.
Я бросаю на нее взгляд через плечо, когда Эйден удерживает ее на месте, обхватив обеими руками за живот, в то время как она безуспешно пытается освободиться.
— Мы согласны на это, — говорю я, а затем выхожу в ночь.
От холодного воздуха по коже бегут мурашки. Мое лицо немеет, а морозный воздух проникает до костей.
Я останавливаюсь перед своей машиной, достаю сигарету и закуриваю. Дым действует как транквилизатор мгновенного действия. Я ненадолго закрываю глаза, наслаждаясь острым вкусом.
У меня есть выбор: либо выпить, либо подраться.
Или я могу сделать и то, и другое.
В конце концов, у меня ограниченное время, пока меня не отправят туда, куда отец сочтет нужным. Мне восемнадцать, и я мог бы уйти сам, но куда бы я пошел?
Может, мысль об одиночестве раздражает меня больше, чем отсутствие роскошной жизни.
Я могу представить себя через десять лет, веселящимся, дерущимся и пьющим. Или, может, меня не будет в живых через десять лет, потому что меня убьют в одном из боев.
Или из-за того, что я утопил свою печень в алкоголе.
Мой телефон вибрирует.
Я оставляю сигарету во рту, доставая мобильник.
Паразит в моей груди немедленно набирает скорость. Как будто я нахожусь в мрачном мире, а потом врывается она в виде искры.
Искра, которую я медленно убивал — одновременно убивая и себя.