Черный смерч
Шрифт:
Допрос Тунга не удовлетворил военных. Они подробно записали, как Тунг, матрос с китайского судна, отстал в Сингапуре и пять лет служил поваром у ловца диких зверей в районе Тренганы на Малаккском полуострове и в лесах Бодо-Бадур на Суматре. Как его хозяин, зверолов Миллер, работавший от фирмы Гагенбека в Гамбурге, заболел лихорадкой и он, Тунг, доставил его в Палембанг, в больницу. Это могут подтвердить врачи. А затем он отправился в леса за оставленным снаряжением и попал в руки свободных батаков, которые приняли его за шпиона голландцев. Он бежал, опять попал в плен. Его удержали
– Ты все врешь,- заявил один из военных по-английски,- но мы из тебя выколотим всю правду.
Тунг сидел на корточках в углу кабины и не отвечал.
– Я не позволю вам трогать моего спасителя!
– капризным тоном заявила Бекки.
– Но мисс Анна Ван-Коорен...- начал старший.
– Я не позволю вам его тронуть!
– повторила БеккиАнна.- Если вы желаете захватить бандитов, то их в лесах тысячи, а этого, даже если он бандит, поймала я, и он спас мне жизнь. Я поклялась... Или для вас, военных, слово чести ничего не значит?
– Ну успокойтесь, Анна,- вмешался в разговор Ян Твайт.- Господа офицеры шутят.
– Если вы берете китайца на свою ответственность...- начал старший.
– Да, беру. И довольно об этом, у меня и так болит голова.
Мотор наконец заревел, гидроплан понесся, подпрыгнул несколько раз на воде и полетел.
Бекки подала Тунгу ключ и приказала открыть большой чемодан. Оттуда Бекки взяла платок и, намочив его одеколоном, положила под шлем, на голову. Концы платка свисали на лицо.
Военные пересели ближе к пилоту и, разложив карту, о чем-то тихо совещались.
Бекки показала Яну Твайту на место рядом с собой и, когда он сел, молча протянула ему его письмо, найденное в кармане брюк, о том, что забытый Анной зонтик привел Хетти в ярость и что Ян Твайт имеет поразительные сведения для отца Анны о преподобном Эмери Скотте. Глядя краем глаза в щелку, образовавшуюся между концами свисавшего с головы платка, она увидела, как волнение сразу охватило Яна Твайта. Перекосив лицо налево, он нервно провел мизинцем левой руки по левому усику, затем перекосил лицо в правую сторону и провел мизинцем правой руки по правому усику.
"Какой идиотский жест у этого фатоватого щеголя! Тоже мне... "тигр"! И Бекки фыркнула, вспомнив подпись под письмом к Анне: "Твой тигр Ян". Не тигр, а котенок, и к тому же премерзкий, решила Бекки, но продолжала выжидающе молчать.
– Анна, вы ведь хорошо знаете твердый характер своего старика?
– Да,- ответила Бекки-Анна.
– Мне не хотелось вас пугать, но он накануне абсолютного краха.
– И вы?
– Вы намекаете на мою работу в Синдикате сахарозаводчиков, устроенную вашим отцом? Я не хочу быть неблагодарным. Как жаль, что вы тогда уехали за дурианом! Посоветуйте старику не воевать с Мак-Манти.
– Но ведь наш капитал англо-голландский?
– возразила Бекки, вспомнив довольно скучный "экономический" разговор Эрла, так вдруг пригодившийся ей сейчас.
– А разве можно ставить на английских финансистов, после того как Англия почти проиграла валютную войну с Америкой? Кто же хватается за колесо, когда оно катится вниз с горы!
– Ян, сколько вы получаете от людей Мак-Манти и Луи Дрэйка за то, чтобы уговорить отца?
– Луи Дрэйка? Кто это?
– Король сельского хозяйства, протянувший руку к Индонезии. Не юлите, отвечайте на вопрос прямо!
Ян Твайт засуетился, несколько раз повторил свой жест, приглаживая усики и при этом гримасничая, и прошептал:
– Мы не одни.
Бекки вздохнула с облегчением. Если у этого Яна Твайта и были подозрения насчет нее, то теперь вряд ли ему до этого.
Ян Твайт наклонился к ее уху и прошептал:
– Наши акции потерпели крах на бирже. Все каучуковые, сахарные, кофейные и прочие международные соглашения вдруг полетели к черту. Надо спасать, что есть. Ведь если вы, Анна, все-таки решитесь и мы поженимся, то я уже заинтересован в спасении вашего приданого.
– А что вам дороже - приданое или я?
– спросила Бекки-Анна, и ее заинтересовало, что еще сможет сказать этот пошлый фат, и так уже совершенно понятный для нее.
– Странный вопрос! Женитьба - гармоничное соединение душ и дел.
– И дел?!
– язвительно подчеркнула Бекки.
– Я не понимаю... Не вы ли развивали эту теорию...
– О да, да!
– быстро поправилась Бекки.- Без шуток. Что ж я должна делать? Расскажите все подробно.
Ян Твайт погладил усики, привычно перекосил лицо влево, подсел вплотную и, обняв правой рукой Бекки за плечи, начал шептать ей на ухо о махинациях Скотта.
Бекки было противно и его несвежее жаркое дыхание и рука, лежавшая на плечах, но она терпела. Грязная кухня борьбы за богатства Индонезии с каждым словом Яна Твайта вырисовывалась все яснее. "Как Эрл был прав, как Эрл прав!" - мысленно твердила Бекки.
Гидроплан перелетел через горный хребет и пошел на посадку. Бекки заметила это, когда гидроплан стал снижаться и в окно показалась необъятная ширь Индийского океана. Когда гидросамолет сел на воду, подъехала моторная лодка. Ян не тронулся с места, Бекки тоже не двинулась. Она больше всего боялась появления знакомых Анны, с которыми неизвестно как держаться. Военные попрощались. Бекки обещала похлопотать о награждении их за свое спасение и просила телеграфировать о результатах бомбежки. Ян Твайт предложил вынести дуриан из кабины и доставить почтой. Бекки не согласилась. Гидросамолет полетел на юг, вдоль берега Суматры.
Плохая видимость во время дождя заставила гидросамолет снизиться, но полет продолжался. Слева виднелись высокие горы хребта Барисан.
Ян замолчал и вдруг наклонился к лицу Бекки, намереваясь поцеловать ее в губы.
– У меня болит голова!
– резко отстранилась Бекки.- Говорите, рассказывайте все,- подбодрила она недовольного Яна.
Тот обиженно помолчал, но потом опять начал объяснять Бекки состояние дел.
Зондский пролив между Суматрой и Явой, в виду острова Кракатау, они прошли уже без дождя. Тунг предложил бутерброды и фрукты. Ян жадно ел. Бекки отказалась от консервов и съела один плод дуриана.