«Черный тюльпан». Повесть о лётчике военно-транспортной авиации
Шрифт:
– Старлей, снижаемся, посадка в Ташкенте, на спец. стоянке нас уже ждут, – сказал Игорь.
– Что за спец. стоянка? – не понял я.
– Увидишь.
Сели чистенько, по-академически. Рулил на стоянку Костя. Зарулил. Несмотря на глубокую ночь на стоянке было много народа. Грузовые машины стояли чуть поодаль. Я не понимал, что это за люди и только когда начали выгружать ящики до меня, дошло – это же родители погибших солдат. Кто-то стоял молча, кто-то вычитывал надписи на ящиках и найдя нужную с плачем кидался на этот ящик. Было жутко, страшно, неприятно и я быстро
– Тебе, отдыхать и к командиру. Стажировку закончил, я ему сообщу, – и майор быстрым шагом двинулся вместе со всеми. Про меня никто не вспомнил, и я в одиночестве побрёл туда куда пошёл экипаж. Кто они такие? Я не знал их званий, фамилий. Знал, как зовут и то не всех. Больше ни с кем из них мне летать не довелось, так иногда случайно где-то сталкивались. – Привет. – Привет.
Куда мне идти не понятно. Общежития у меня нет. Искать гостиницу в городе ночью не хотелось. Можно, конечно, провести остаток ночи в аэропортовском ресторане, но настроение было не то. И я отправился в сторону домиков воинской части. Зашёл в помещение штаба. Дежурный сладко спал за столом, подложив руки под голову. Не проснулся. Я тихонько прошёл дальше по коридору и увидел стоящий у стены диванчик. Подложил под голову свёрнутый комбинезон, снял туфли и растянулся на нем. Быстро заснул. Разбудил меня вчерашний полковник. Я даже не знаю кто он такой.
«А ты что здесь делаешь? Как слетали? Нужно было пойти в общежитие лётного состава, через три домика от сюда. Да ты же новенький, ещё ничего не знаешь», – быстро заговорил полковник. И не дожидаясь ответов добавил: «Дуй в строевую, бери направление в общежитие, оно за территорией аэропорта, говорят очень приличное. Короче размещайся, обустраивайся, отдыхай. На всё про все тебе неделя. В понедельник в шесть жду. Свободен».
Я в армии уже почти десять лет и прекрасно знаю, что неделя это не семь дней, а столько сколько скажет старший. В самом деле – сегодня ранее утро четверга, а в понедельник к шести быть в части. Ну что ж, не привыкать.
Этой недели из четырёх дней мне вполне хватило. Заселился, обустроился, загрузил холодильник продуктами. Всё воскресенье провёл в городе. Ташкент мне очень понравился. Таксист сразу привёз меня на Алайский базар: «Это самое главное место в Ташкенте», – сказал он. Боже, какие вокруг были запахи. На Севере, как я понял, не пахнет ничем. А тут – шашлык, плов, самса, цыплята табака. И все это пахнет, да так что голову сносит. Хочется попробовать всего. А ряды со свежей клубникой. Даже у нас в Казахстане её ещё не было, а тут – россыпи. Я присел в маленькой чайхане и мне принесли пиво и цыплёнка. Объедение. Был бы живот безразмерный, я бы ещё съел и плов, и шашлык, и самсу, и чебурек. Но увы. Не лезет. Ладно, оставим на другой раз. Прошёлся по городу. Очень много деревьев и цветов. Арыки с прохладной водой. Звенят трамваи. Где-то играет узбекская музыка. Очень много молодёжи,
И вдруг меня как током стукнуло. Я вспомнил страшные ящики с грузом 200. Свой полет в Кабул, где, как сказал майор, каждый хочет меня убить. Настроение сразу резко пошло вниз. Я не мог смотреть на гуляющих людей, на улыбающиеся пары. Перед глазами стояли страшные ящики. Я быстренько поймал такси и уехал в своё общежитие.
В понедельник без пяти минут шесть я вошёл в здание штаба. Полковник был уже там. Поздоровались.
– А ведь мы не познакомились, старший лейтенант Колокольников, – сказал полковник, – командир части, полковник Васильев, Иван Вениаминович. И он повторно протянул мне руку. «Получил о тебе отзыв от майора Кондратьева. Не припомню, что бы стажировка закрывалась за один полет, – сказал полковник, – ну да ладно, поглядим, допуск будешь мне сдавать. Как тебе слеталось, как Афган?»
– Да вроде все нормально.
– Ну дай то Бог. Сколько уже ребят из полка потеряли.
– Лётчиков?
– Да, сбивают наших иногда. Взлёт и посадка самые уязвимые этапы полёта.
– Иван Вениаминович, Виктор Федорович заговорил об афганской посадке, но не рассказал, что это такое. Как я понимаю, особая технология посадки?
– Да Паша, придумали наши ассы, как сделать посадку максимально короткой, что бы духи не успели развернуть свои стингеры.
– А взлёт?
– Ну тут ничего не попишешь, ракетой в небо не умчишься. Надейся только на себя, своего стрелка, да вертолёты прикрытия.
Он подошёл к своему громадному столу и долго рылся, перекладывая бумаги из угла в угол. Наконец он, видимо, нашёл, что искал. Подал мне общую тетрадь в клеточку.
– Это, Паша, записки наших лётчиков об Афганской посадке. Кого-то уже нет, кому-то это спасло жизнь. Внимательно разберись, уверен – пригодится.
Я пролистал тетрадь. Там были графики, схемы заходов и какие-то рассуждения. Обязательно сегодня изучу.
– Куришь, – спросил полковник.
– Никак нет.
– Молодец, а я закурю.
Полковник задымил папиросой и подошёл к окну.
– Гляди, твой экипаж уже возле самолёта. Пошли знакомиться.
Я подошёл к окну и увидел на стоянке, возле Ан-12 с бортовым номером 037, несколько, что-то обсуждающих между собой, людей в форме.
Мы подошли к самолёту. Сбившиеся в кружок и что-то обсуждающие парни быстренько построились и стали по стойке смирно. Здоровый парень с капитанскими погонами доложил: «Товарищ полковник, экипаж самолёта по Вашему приказанию собран. Помощник командира, второй пилот, капитан Ливанов».
– Вольно, -сказал полковник и прошёлся вдоль строя.
Стояло два офицера, два прапорщика и один сержант.
– Товарищи лётчики, представляю вам вашего командира, старшего лейтенанта Колокольникова Павла. Он прибыл с Крайнего севера и будет служить у нас в полку. Опытный пилот, прошёл стажировку у майора Кондратьева. В ближайшее время получит допуск на первого пилота и в полет, – полковник подошёл к Ливанову.
Конец ознакомительного фрагмента.