Черный ураган. Честный Эйб
Шрифт:
Хэрндон пытался что-то вымолвить, но его прервал отчаянный стук в дверь.
— Мис-тер Хэрн-дон, — пищал Тэд, — от-крой-те немедленно, вынеимеетеправадержатьнасдовечера! Атояскажумаме!
Тэд и Вилли ворвались в приёмную, как два небольших смерча.
— Папа! — бушевал Тэд. — Кактебенестыдно! Мыслышаликактысначаланехотелапотомвзялденьги… чтобыобидеть бедного Бакстера!
— Тэд, — сказал Линкольн, — очень прошу тебя говорить медленно и раздельно.
— Папа, — старательно выговорил Тэд, — ты помогаешь противному Делману, потому
Линкольн и Хэрндон переглянулись.
— Чего только не наслышатся мальчики, сидя в приёмной! — язвительно сказал Хэрндон.
— Мистер Делман действительно разделяет наши убеждения, как и многие деловые люди в северных штатах, — серьёзно сказал Линкольн, — но я взялся за его дело вовсе не по этой причине.
— Ты хотел заработать десять долларов! — возмущённо выкрикнул Тэд.
Линкольн улыбнулся.
— Ступайте вниз, ребята, — сказал он, — и скажите кучеру, что мы сейчас поедем за город.
— Кто это «мы», сэр? — спросил Вилли.
— Мистер Линкольн и его сыновья, сэр, — отвечал Линкольн.
— Ура! — закричал Вилли и сделал головокружительный прыжок в прихожую.
Тэд значительно посмотрел на отца и торжественно проследовал за братом.
— Забавный парень, — сказал Хэрндон.
В прозрачном сентябрьском воздухе издали было слышно звонкое тюканье топора. Ферма Элиши Бакстера стояла в лесу. Когда коляска Линкольна повернула с большой дороги на просёлок, сразу открылся вид на домик из тёсаного дерева, с высокой кирпичной трубой и верандой по южному образцу. Женская фигура бежала от колодца к дому, размахивая ведром. За ней пробежал мужчина с топором. Залаяли собаки. Хлопнула дверь.
— Мы здесь наделали переполох, — сказал Линкольн. — Да, это уже не те времена, когда мы, дети, бежали навстречу любому гостю! Да и дом не такой…
Любопытная голова Тэда вертелась во все стороны.
— Папа, — сказал он, — смотри, в нас целится ружьё.
Тэд указывал пальцем на слуховое окно, откуда и в самом деле торчало дуло двустволки.
— Послушайте, там! — громко сказал Линкольн, взмахнув цилиндром. — Нельзя ли обойтись без глупостей?
— Вылезайте из коляски, — ответил женский голос.
Линкольн взял детей за руки и пошёл к веранде. Дверь дома полуоткрылась. Показалась густая белокурая борода и подозрительно прищуренный глаз. Затем дверь распахнулась.
— Мистер Линкольн! — закричал звучный голос. — Да простит меня господь, ведь я ополоумел! Марта, слезай с чердака эхо мистер Линкольн с ребятами!
— Элиша Бакстер, если я не ошибаюсь? — спросил Линкольн.
— Как же! Я ещё радовался за вас, когда вас хотели сделать вице-президентом. Жаль, что ничего из этого не получилось.
— Я не жалею об этом, — сказал Линкольн.
— А я жалею, сэр! Ведь вы стоите за свободную землю.
— Я человек Запада, где многие высказываются против рабства.
— Да, сэр, рабовладельцы хотят
— Нет, нет, Бакстер, — проговорил Линкольн, — только не это!
— Поверьте моему слову, мистер Линкольн, без этого не обойдётся. Словами их не убедишь. Видите, что делается в Канзасе?
— Спаси господь Америку от того, что делается в Канзасе, мой друг Бакстер! Мы постараемся убедить их словами.
— Желаю вам удачи, сэр. Воевать из-за негров, конечно, не очень-то хочется. Но боюсь, что господ плантаторов не убедишь никакими доводами. Я жил на Юге, я знаю их. Они поклоняются вот этому богу.
И Бакстер снова поднял ружьё.
— Видите ли, мистер Линкольн… Господи, да что это я занимаю вас политическими разговорами! Войдите в дом!… Марта, принеси детям парного молочка. Прямо из-под коровы, сэр. Какие славные парни!
— Мис-тер Бакстер, — важно сказал Тэд, — вы должны Делману двадолларапятьдесятцентов?
— Сколько ты сказал, парень?
— Он сказал «два доллара пятьдесят центов», — пояснил Вилли.
— И ты всегда так быстро разговариваешь? Да, я должен ему два с половиной доллара.
— По-че-му вы не отда-ёте свой долг? — отчеканил Тэд.
— Ты что, друг Делмана?
— Нет, я враг это-го джентль-ме-на.
Бакстер усмехнулся.
— Нынче уже и дети стали понимать, что такое долги… Я одолжил у него деньги давно, мистер Линкольн. Марта была больна, и нечем было заплатить доктору. С тех пор я наделал много долгов, и, слава богу, люди не торопят меня. Они знают, что у нашего брата год неурожайный. Будущей весной я продам рощу и расплачусь со всеми. Ничего не поделаешь! Я уже давно задумал продать весь участок и отправиться в Канзас со своим ружьём. Авось там найдётся землица получше и побольше, как вы думаете?
Линкольн покачал головой.
— Боюсь, что вы опоздали в Канзас, Бакстер. Власть в Канзасе фактически захвачена южанами. Землю продают по тройной цене. А вам и вовсе не продадут.
— Почему это? Я не аболиционист, совсем нет!
— Потому, что вы не имеете негров. Им не нужны такие труженики, как вы.
— Помилуй боже, неужели честного фермера не считают человеком, потому что у него нет негров?
— Да, Бакстер, с некоторых пор решается вопрос, будет наша страна свободной или рабовладельческой. Увы, с каждым днём этот вопрос становится всё острее.
Бакстер расправил свою пышную бороду.
— Я уже сказал вам, сэр, что выход из этого вопроса очень простой. Но… вы как будто приехали по другому вопросу?
— По делу о двух с половиной долларах.
— И Делман заставляет вас взыскивать с меня деньги? Хитёр этот господин, нечего сказать! У меня нет ни цента. Пусть подождёт до весны.
— Он не хочет ждать ни одного дня.
— Неужели вы собираетесь вести судебное дело против меня, мистер Линкольн?
— Нет, — сказал Линкольн. — Я собираюсь вручить вам деньги.