Черный ураган. Честный Эйб
Шрифт:
— Ну уж, сравнили!
— Надо быть смелее, Хэрндон. И Шекспира в молодости считали просто рифмоплётом. Смотрите:
Летописцы будущих веков,
Ступайте сюда, я скажу вам, что написать обо мне…
— Боюсь, что ему придётся долго ждать, — сказал Хэрндон, садясь за стол.
— Вы ничего не поняли. Это жизненно, и свежо, и привлекательно. Это вся
— Он хочет быть негром, этот Уитмен?
— Он хочет свободы, самого драгоценного дара наших предков.
— Если он хочет свободы, ему не следует желать быть негром.
— О! Вы повторяете то, что говорят наши противники, которые называют себя демократами…
Линкольн поднялся с пола и бросил книгу на стол.
— В Декларации Независимости, написанной Джефферсоном, сказано: «Все люди созданы равными». Теперь у нас говорят: «Все люди созданы равными, кроме негров». Если мы будем продолжать эти «кроме», то скоро окажется, что равными созданы только рабовладельцы. Так оправдывают в Америке деспотизм.
— Вам нравятся негры?
— Я этого не сказал. Но я не могу логически допустить, чтоб в свободной стране существовал законно рабский труд. Труд должен быть свободен. А пока существует рабский труд, страна находится под угрозой развала.
— Надеюсь, что этого не будет, — сказал Хэрндон, — потому что, если это будет…
В дверь постучали. Веснушчатый конторщик доложил:
— Мистер Делман к мистеру Линкольну.
— Делман? — переспросил Хэрндон. — Это из правления Центральной железной дороги. Просите войти.
Мистер Делман был в превосходном настроении. Его благодушное розовое лицо источало улыбки и успокоенность, какая бывает только после сытного завтрака. Это был красивый мужчина лет пятидесяти, высокий, осанистый, в накрахмаленном галстуке и длинном сюртуке с большими костяными пуговицами. В руке он держал огромный зонтик с ручкой из зелёного стекла.
— Прошу прощения, — сказал он, — у меня мало времени джентльмены. Я прошу вашего содействия в несложном юридическом вопросе. Я хочу возбудить судебное дело против моего соседа Элиши Бакстера за невыплаченный долг.
— Что, срок истёк? — спросил Хэрндон.
— Этот фермер выдал мне расписку, в которой указано, что он обязуется вернуть мои деньги в трёхмесячный срок.
— Вы напоминали ему об этом?
— Ежедневно, джентльмены! Я человек терпеливый. Но всякому терпению есть предел. Прошло ни много, ни мало — три года!
— Почему он не отдал долг? — спросил Линкольн.
— Беден, сэр! Нет денег! Жена, дети, сэр! И прочее…
— Три года — это много, — заметил Линкольн. — А где же расписка?
Мистер Делман отставил в сторону зонтик и вынул толстый бумажник из красного
— По-моему, — сказал он, — выиграть такое дело ничего не стоит.
— Позвольте, — сказал Линкольн, — этот Бакстер должен вам два доллара пятьдесят центов!
— Да, сэр! Два с половиной доллара! Неужели этот лодырь не мог скопить такую сумму за три года? Я и процентов не прошу!
Линкольн передал расписку Хэрндону.
— Видать, что Бакстер действительно беден, — сказал Линкольн, пряча руки в карманы. — Должен разочаровать вас, мистер Делман. Наша фирма не занимается такими мелкими исками.
— Господа! — воскликнул Делман. — Я не хотел вас обидеть. Я заплачу вам по максимальной расценке. Я надеюсь, что вы, как всегда, придёте на помощь человеку из Центральной железнодорожной компании. Ведь вы — наши адвокаты, и… мы гордимся этим!
Хэрндон беспокойно посмотрел на своего компаньона.
— Я полагаю, — сказал Линкольн, — что Элиша Бакстер не может вернуть свой долг.
— Тогда пусть у него опишут имущество! — воскликнул Делман.
— Как, например, прялку, топор, ружьё, косу… Нет, мистер Делман, это нехорошее дело. Лишать фермера пропитания… Нет, сэр, не возьмусь.
— Мистер Линкольн, — сказал Делман, — тут дело не в прялках. Дело в том, что такие случаи портят нравы нашего Штата. Нельзя легкомысленно брать взаймы, не имея возможности вернуть долг. Бакстер, должно быть, думает, что мы получаем деньги непосредственно от господа бога. Если бы этот пустоголовый человек попросил у меня два с половиной доллара в виде… подаяния, я бы дал ему деньги без всяких расписок!
— Я вижу, что вы человек добрый, мистер Делман, — заметил Линкольн, — но…
— Здесь не может быть никаких «но»! — торжественно сказал Делман. — Надо исполнять свой долг республиканца и христианина.
Наступило минутное молчание, которое прервал Хэрндон.
— Поймите, мистер Делман, — сказал он со вздохом, — мы не можем портить репутацию фирмы такими пустяковыми делами. Мы отказываемся. Не так ли, мистер Линкольн?
На лице Линкольна вдруг заиграла улыбка.
— Нет, Хэрндон, — сказал он, — мы не отказываемся.
Из соседней комнаты вдруг послышался какой-то неясный звук. Это был явно голос Тэда.
— По-моему, — сказал Делман, — кто-то там крикнул «о, папа!».
— Возможно, — откликнулся Линкольн. — Пожалуй оставьте нам расписку Бакстера, мистер Делман.
— С удовольствием, сэр! Могу оставить также задаток, двадцать пять долларов. Это немного, но я…
— Нет, мистер Делман. Всё это дело обойдётся вам в десять долларов.
Делман расплатился, раскланялся и ушёл в прекрасном настроении.