Черный ураган. Честный Эйб
Шрифт:
— Сломать Хэт Росс? — изрекла старая Сайки, вынимая изо рта трубку. — Её не сломаешь! Это характер!
…Хэт очнулась только на следующий день вечером. Она лежала на подстилке, разостланной на земляном полу хижины. Ноги её были засунуты в тёплый пепел очага, туловище забинтовано тряпками, от которых пахло горьковатым настоем трав.
Ей казалось, что чёрные от копоти стропила хижины покачиваются и вся тёмная конура, слабо освещённая огнём очага, плывёт, как в тумане. Медные отсветы играли на лоснящихся скулах Иорика Кимбса, на его насупленном лбу и широком подбородке. Отец сидел спиной
В хижине находился ещё третий человек — узкоплечий, сухой, маленький, с большими руками и головой. Это был единственный во всём посёлке грамотный негр Сэм Грин, прозванный «Книжник». За всю жизнь ему удалось прочитать одну книгу — библию.
По воскресеньям он собирал негров на полянке и учил их петь псалмы. Затем он произносил проповедь на библейскую тему и был так красноречив, что сам хозяин временами приезжал его слушать. В южных штатах любили красноречие.
Впрочем, масса Бродас и его племянница Джесси иногда задерживались на полянке и с удовольствием слушали, как чёрные поют. Трудно описать, сколько неподдельного чувства вкладывали эти люди в песню и как стройно и величественно звучал мужской и женский хор:
Спустись к нам, Мойсей,
Спустись на землю египетскую
И скажи фараону:
«Отпусти мой народ»…
Петь неграм никогда не воспрещалось. Наоборот, белые надсмотрщики, щёлкая бичами на полях, кричали: «Запевай! Делай шум! А ну-ка, песню!»
«Делать шум» считалось полезным, потому что, когда негр молчит, он думает. Думающий раб — это подозрительный раб. Того и гляди, он надумает убежать в северные штаты, а то ещё и похуже…
— Мне сказал это преподобный Мак-Аллан из Кембриджа, — шёпотом проговорил Книжник.
Глаза у него расширились, а лоб покрылся морщинами.
— Как звали этого человека? — спросил Бен.
— Тише… Его звали Нат Тэрнер.
— Никогда не слыхал, — буркнул Бен.
— Мне говорил сам Мак-Аллан. Он не станет лгать. Тэрнер хорошо знал святую библию. Там сказано: «Смотрите, и придёт день господень, и град сей рухнет»… Он всегда это повторял. Но ему надоело смотреть, и он собрал семьдесят чёрных с ножами, которыми режут табак, да ещё у них были пики с железными наконечниками. Они убили надсмотрщика, а потом добрались до хозяина…
Книжник остановился и проглотил слюну.
— Ну-ну, святоша, — сказал Кимбс, — у тебя уж не хватило бы духу убить хозяина! Что ты замолчал?
— Я… — смущённо сказал Книжник, — я не умею. Я ещё никогда никого не убивал.
Кимбс фыркнул:
— Мы живём в Мэриленде, в ста милях от границы свободных штатов. Не нужно никого убивать. Просто нужно пройти эти сто миль…
— Постой, — прервал его Бен. — И что же дальше было с этим Тэрнером?
— Он восстал, и хозяева испугались. Клянусь вам, братья, что плантаторы струсили больше, чем зайцы. Они вызвали национальных гвардейцев. Они стали объединяться в отряды. Ни один хозяин не осмеливался показаться в одиночку — они ездили гурьбой, с ружьями, пистолетами, шпагами. Ночью они клали
— Хозяева всегда нас боялись, — хмуро вставил Кимбс. — На словах они уверяют всех и больше всего самих себя, что чернокожий глуп и послушен, как осёл. На самом деле хозяева рождаются на свет со страхом. Поэтому они так стараются нас сломать.
— Хорошо, — сказал Бен. — Но что же с Тэрнером?
— Он скрывался в пещере два месяца. Затем перебили его лучших бойцов, его взяли и повесили. До последней минуты он держал в руках святую библию.
Наступило молчание.
— Всё-таки это был настоящий человек, — сказал Кимбс и ударил кулаком по земле, — настоящий парень этот Тэрнер!
— Жаль, что он не убежал, — промолвил Бен.
— Он не должен был бежать, — задумчиво сказал Книжник, — такие люди не бегут. Он стоял за нас до конца. И мы его никогда не забудем. В священной книге сказано: «Я господь, я выведу вас из-под ига и спасу вас от рабства!»
Последние слова Книжник почти выкрикнул. Бен закрыл ему рот ладонью.
— Ты слишком много выучил из святой книги, — сказал он, — она не даёт тебе спать. Негр не должен брать в руки пику с железным наконечником. Этого никогда не было.
— А что делать? Ждать, пока добрый белый масса подарит тебе свободу? — спросил Кимбс.
— Никогда не было! — уверенно повторил Бен.
— Ты живёшь во тьме, — сказал Книжник, — и не знаешь, что говоришь. Это всегда было. Лет с десяток назад жил на глубоком Юге чёрный Денмарк Визи, матрос…
— Чёрный матрос? — недоуменно переспросил Бен. — Его отдали внаймы, что ли?
— Нет, он выкупился за деньги и был свободным негром. Он читал святые книги, как Тэрнер, а там сказано, что все люди равны перед богом…
— Не надо читать книги, — сказал Бен и сплюнул в очаг. — Я вот не читаю книг, а чем мне плохо? Масса Бродас толкует, что я лучший лесоруб в восточном Мэриленде и на всём берегу, где есть морской прилив…
— Не мешай учёному человеку говорить!
— И Денмарк решил подбить негров захватить Чарлстон. Заметьте, братья, что это не деревушка вроде Бактауна. Это большой город. Они сделали наконечники для пик, составили списки людей и лошадей, раздобыли даже ружья. Денмарк хотел собрать армию. У него была хорошая голова, у этого Денмарка. Но какой-то Иуда донёс на него, и Денмарка схватили, и ещё сто тридцать негров в городе. Их жгли раскалённым железом, но они молчали. Один из них застонал, но Денмарк крикнул ему: «Умирай молча!» — и тот больше не раскрыл рта.
— А дальше что? — спросил Бен.
— Дальше? Тридцать четыре человека были повешены.
— Я так и думал, — сказал Бен.
— А думал ты, что негр может любить свободу, как белый?
— Нет, — сознался Бен, — об этом я не думал. Я думал, что мы не равны белым, потому что мы рабы.
Книжник посмотрел на него, нахмурив брови.
— Кто так думает, заслуживает быть рабом! — сказал он и вышел из хижины.
— Пойду и я, — сказал Кимбс, — а то ещё, того и гляди, нагрянут патрульные и увидят, что негры бродят по ночам. Любой белый может арестовать любого негра… Увидишь, Бен, что я убегу! Убегу из этого проклятого Мэриленда! Есть ещё лодка…