Черный всадник
Шрифт:
— Ты на Украину собрался?
Кучук-бей спокойно, как о само собой разумеющемся, сказал:
— Да, ты угадал. Мы идём туда, к вам. Год тяжёлый: саранча опустошила наши пастбища и бахчи, надвигается голод…
— И ты решил возместить свои напасти за счёт Украины? Взять ясырь?
— Не только ясырь… Кони, коровы, овцы, одежда, деньги — все пригодится! — В глазах мурзы загорелись торжествующие искорки.
— Вы слышите, хлопцы? — обратился Палий к своим товарищам.
— Наш край стал почти пустыней, мурза! — с горечью сказал
На карем коне, в чёрном жупане, исхудавший и потемневший, он чётко вырисовывался на фоне синего неба.
Кучук стал пристально вглядываться в мрачного казака. Потом удивлённо воскликнул:
— Чёрный всадник?! И ты здесь?
— Здесь, мурза, — спокойно ответил Арсен.
— Ах, черт! Жаль, что не встретились мы в степи, а то б мои люди изрубили тебя на куски!
— Я это знаю.
— И все-таки посмел приехать сюда?
— Сам видишь, мурза.
— Ты и вправду смелый человек, Чёрный всадник… Не зря мои воины думают, что ты наделён колдовской силой. Но лучше держись от них подальше: узнают — секим-башка сделают!
— Ну, к делу! Тебе придётся на этот раз отложить поход и вернуться домой, уважаемый мой родич! — строго сказал Палий.
— Почему?
— Как иначе?! Гости в дом, он из дома вон!.. Так не годится! Я приехал к тебе первый и, пожалуй, последний раз. Хочу посидеть за гостеприимным столом родственников, поговорить с сестрой и зятем. А это, насколько понимаю, мой племянник? — Он повернулся к Чоре. — И с ним хотелось познакомиться поближе… То, что мы смертельные враги, знает каждый. А вот что мы обыкновенные люди, а не псы, да ещё и родичи, — не всем известно…
Кучук-бей молчал. Чора тронул его за рукав:
— Отец, казак правду говорит…
— Для кого казак, для тебя — дядя, — вставил Палий. — Ведь моя сестра Варвара — твоя мать?
— Да.
— Ну, вот! Значит, дядя!.. Никуда, милый, не денешься…
— Дядя, — повторил Чора и вдруг покраснел, встретившись взглядом с отцом.
Кучук-бей закусил губу и о чем-то мучительно думал. Видно было, что в душе у него происходит борьба. Борьба с самим собой.
Поход на Украину начался. Собрано большое войско. Половина его уже переправилась через реку. Нехорошо возвращаться без добычи. Что подумают воины? А что ялы агасы скажет?
Однако и ехать нельзя…
Он вздохнул и тихо сказал Чоре:
— Прикажи остановить переправу! Едем домой.
4
— Принимай гостей, Варвара-ханум, — крикнул мурза, спрыгнув с коня и бросая батраку повод. — Узнаешь?
Было утро, и Варвара-ханум во дворе распределяла работу между невольниками и невольницами. Одета была по-домашнему: в белой вышитой сорочке и пёстрой, как у татарок, юбке. В руке держала связку ключей. В ушах поблёскивали на солнце небольшие золотые серёжки.
Она не ждала мужа так скоро из похода и поэтому
— Ты вернулся? А это…
Её взгляд скользнул по медленно приближавшимся казакам и вдруг застыл. Губы вздрогнули. Ключи со звоном выпали из рук на землю.
— Бра-а-тик! Се-е-мен!..
Она кинулась к Палию, упала ему на грудь. Затряслась в неудержимом рыдании.
— Братик! Родненький мой! Неужели это ты?
Палий целовал её косы, лоб, мокрые от слез щеки.
— Сестрёнка! Лебёдушка моя несчастная!
Все стояли молча — Кучук-бей, Чора, казаки, невольники.
Арсен почувствовал, как перехватило дыхание, защемило глаза. Какой-то у него будет встреча с сестрой? И будет ли? Не продал ли её этот кровавый мурза-людолов в гарем за тридевять земель?
А Златка? Увидит ли он её? Заглянет ли в густо-синие очи? Или он утратил её навеки?
Тяжёлая тоска сжала сердце, давила холодным камнем, жестокой болью разрывала грудь.
После первых приветствий Кучук-бей пригласил гостей в дом.
Тем временем невольники и батраки резали баранов, потрошили гусей, из подвалов несли вино и брынзу. Невольницы-украинки варили кулеш, галушки, пекли пирожки с маком, изюмом и творогом.
А пока все это готовилось, Кучук-бей и Варвара-ханум угощали гостей холодным щербетом и вели с ними тихую, неторопливую беседу.
Арсен изнывал в ожидании. Он думал, когда ехал сюда, сразу же спросить Кучук-бея и Варвару-ханум про Стёху. Не вышло. Казаки сообща решили: мурзу спрашивать опасно. Кто знает, как он отнесётся к тому, чтобы отпустить девушку за выкуп. А поговорить с сестрой Палия не было возможности.
Но вот слуги принесли обед. Поставили на пёстрый ковёр, расстеленный на полу. Гости и хозяева сели в кружок на мягкие подушки. Мурза налил в серебряные и стеклянные чарки вино, произнёс:
— Дорогой родич, благодарю, что посетил мой дом! — Его чёрные глаза блеснули сквозь прищуренные веки, и нельзя было разобрать — хитрит он или говорит искренне. — За твоё здоровье и за здоровье твоих спутников!
Обед затянулся почти до вечера. И только тогда, когда опьяневший Кучук-бей ушёл отдыхать, а невольницы постелили казакам — по их просьбе — в саду, под открытым небом, Арсен шепнул Палию:
— Лучшей минуты не будет, батько!
Палий кивнул в знак согласия и, обняв сестру за плечи, сказал:
— Варюша, я рад, очень рад, что повидал тебя… Но у нас ещё и дело к тебе есть…
— Какое? — Варвара-ханум насторожилась.
— Мы хотим вызволить одну дивчину, сестру этого казака, — и Палий кивнул на Арсена.
— Где она?
— У тебя… Вывез её из Немирова Чора.
— Чора?.. Как её звать?
— Стёха…
— Что ты говоришь?.. Ничего не понимаю!.. — Варвара-ханум недоуменно подняла брови.