Чертог
Шрифт:
– Как это откуда, а продажа, прибыль?
– Так я всего лишь вожу рыбу, но не торгую ей.
– Ох, вертишься, вертишься. Хватит хитрить! Плати взнос и не мозоль глаза. От этой рыбы нос уже вянет.
– Что же вы не понимаете, нет у меня денег.
– Значит так, сгружай свою гниль, мы ее конфискуем.
– Чего мы? – прогнусил Молодой.
– Забираем в пользу городской казны.
– Постойте! Неужели нет способов договорится?!
– Может быть, и есть. Сколько денег с собой имеется?
– Вот, шесть пенсов.
Солдат прокашлялся.
– Давай-ка, укатывай.
Из-за спины Майлза раздался громкий окрик. Юноша повернулся и увидел статного мужчину преклонных лет, восседающего на белом коне.
– Эй, солдатня, что путь перегородили?
Мужчина спрыгнул с лошади и, придерживая ее за узду, медленно подошел к неподвижной повозке с бочками. Самый младший стражник презрительно хмыкнул.
– Досмотр проводим, а вы, собственно, кем будете, что так грубите?
– Кем я являюсь вам знать не обязательно, господа. Глаза пошире раскройте и посмотрите.
Мужчина вытянул правую руку, на которой поверх толстой кожаной перчатки красовалась золотая печатка.
– И что это? – пропыхтел рядом стоящий солдат, поправляя сползающие штаны.
– Вот же времена пошли, каждый только и норовит блестящими побрякушками в рожу тычить.
– Полегче, Юз. Хрыч важной шишкой может оказаться.
– Ну, допустим, первую фразу я не расслышал, - гневно перебил мужчина, - но терпеть открытые оскорбления в свой адрес не намерен. Велите явится десятнику.
Стражники замялись.
– Так он это… на задании.
– Вот оно как!
Мужчина перекинул поводья через колышек и твердым шагом направился в сторожку.
– Стойте, туды нельзя!
В будке за столом сидел пьяный десятник и заплетающимся языком объяснял молодой девушке принципы ведения затяжной осады.
– Сударыня, меня поражает ваша неграмотность в военном ремесле. Если вы полностью лишите гражданское население пищи и воды, то, что увидите после захвата? Горы гниющих трупов и дерьмо до самой высокой колокольни! Оно вам надо? Уж лучше тощие и больные, зато живые.
Увидев вошедших, девушка вскочила с места и застенчиво опустила ресницы. Десятник выпучился на нее, после чего с трудом повернулся и перекинул ногу через скамью.
– Я же сказал этим обалдуям, что б меня не тревожили. Какого дьявола вы тут забыли?
– Вставай, свинья, - взревел мужчина и накинулся на десятника. – Насколько же прогнила вся эта система, что прямо посреди дня городская стража напивается.
– Прекратите горланить, и хватит меня трогать. Убирайтесь все отсюда, пока не отвесил.
– Тут и добавить нечего. Причина проблемы лежит намного глубже, а хмельной десятник лишь маленькая веточка огромного дерева. Не имею ни малейшего желания задерживаться здесь.
Мужчина вышел, громко хлопнув дверью. Трое ошарашенных солдата последовали за ним. У сторожки уже не было ни белого коня, ни рыбной повозки.
Сразу по возвращению домой, Майлза встретил хозяин, который скрутив свою шапку, нервно катал ее в руках. Грайвер узнал, что его полдня разыскивал с донесением посыльный мальчуган. Как оказалось, юношу ждет некий господин в неизвестной конторе, желающий поговорить с ним с глазу на глаз. Хозяину дома посыльный оставил маленькую записку, где оговаривался адрес нужного места. Со слабым волнением Майлз принял записку и отправился спать, рассчитывая утром нанести визит в контору.
Дверь открыл сутулый бородач с морщинистым лбом и глубоко посаженными глазами. Майлз протянул записку, после чего его пригласили войти. Изнутри комната, куда попал Грайвер, больше напоминала лачугу или давно заброшенное жилище. Здесь было темно, отчего Майлз едва заметил, что идет по коридору, вслед за незнакомым человеком. Все комнаты были недоступны, так как их двери наглухо заколотили.
– Кажется, я вас не знаю, - обратился юноша к впереди идущему.
В ответ раздалось лишь тихое мычание. Пройдя почти весь коридор, Майлз все же встретил одну распахнутую дверь. Он остановился, и хотел было заглянуть в комнату, но незнакомец с силой потянул его за рукав, при этом недовольно мыча. По винтовой лестнице двое попали в хорошо освещаемое солнцем помещение. Бородач остановился и подтолкнул Грайвера к массивной двери из темного дерева, весьма хорошо сохранившейся по меркам местного интерьера. Майлз постучался и, получив одобрение, вошел.
Вспышка света на миг ослепила юношу. Он прикрыл глаза рукой и услышал, как щелкнул замок за спиной. Первое, что увидел Майлз, как только зрение вернулось к нему, было крупное растение, вытянутое к верху. Рядом стояло второе такое же, но почему-то двигающееся. На их фоне полыхало огромное круглое окно, через которое светились крыши внизу лежащих домов. Второе растение снова шевельнулось и пригласило гостя сесть за полированный стол, держащийся на кошачьих лапах. Растение повернулось, и Грайвер признал в нем человека. Все еще жмурясь, Майлз подошел к столу и увидел огненную золотую печатку. Толстая черная перчатка плавным жестом указала гостю сесть на приготовленный для него стул, что стоял против окна. Грайвер повиновался и плюхнулся в уютное кресло. Теперь он мог оценить роскошное убранство и блистательную чистоту комнаты, которая походила на ухоженный чердак, причем королевский.
Человек сел напротив Майлза и пододвинул свой неказистый табурет ближе к столу. Грайвер вжался в бархатную обивку и ледяными пальцами впился в подлокотники, на которых мастерски были вырезаны кошачьи тела. Статный мужчина преклонных лет со снисходительной улыбкой посмотрел на открытую шею и разглядел бьющийся пульс.
– Извините, что потревожил вас, будущий граф. Мое имя Габриэль Шредд, и я занимаюсь расследованием особых дел.
Губы слиплись. Майлз молчал, но думал, обегая взглядом внешность мужчины.
«Тайные службы», - подсказывал он сам себе.
– Вам нездоровиться? Если хотите, то просто слушайте, пока не найдетесь вставить словечко. По правде говоря, мне совсем не интересно, зачем наследник дворянского рода Майлз Грайвер представляется то сыном банкира, то конюхом и по совместительству посыльным Мартином Скоттом. Каждый что-то скрывает, и в этом нет ничего зазорного. Что и говорить, даже я грешен. Знаете, скрываю больше всех.
«Убийца и расчленитель».
– Вы бледны. Хотите выпить?