Чертополох и золотая пряжа
Шрифт:
Эрл Гарен прищурился.
— Добро. Мне по дороге. Так что, наденешь на меня шаперон?
Мари подошла ближе и со всех сил натянула капюшон на лесничего.
— Вы что на сеновале ночевали? У вас трава в волосах! — спросила она, выбирая из каштановой гривы длинные, сильно смахивающие на водоросли стебли.
— Вас хозяйка-то отпустила, Мари, которая не леди? — скаля белые ровные зубы, поинтересовался эрл.
— Да. Ей сегодня ночью сейд творить, а он, как известно, не любит посторонних глаз, вот она меня и отослала, велев с утра быть.
— Как интересно, расскажете по дороге? — лесничий
***
Айлин смотрела, как слуги вносят в комнату мешки с соломой и опустошают их на пол. Вскоре вся дальняя стена скрылась под королевскими «дарами». Паломничество прекратилось лишь на закате.
«Чтоб тебе чешуей покрыться, любитель золота!» — пожелала в сердцах дева, вытягивая из-под соломенной кучи прялку. Настроение после известия о скорой свадьбе стремительно летело под гору. Все естество закручивалось в тугой узел, рождая единственное чувство — отчаяние.
«Даже если я понесу с первой ночи, жить мне позволят лишь до появления наследника. Своим требованием дать клятву я сама же себе эль на тризну и сварила. Но и иначе никак. Уж слишком настырен король в своем желании получить золото. Дальше только хуже будет. Ладно, теперь что локти кусать, думать надо, как жизнь свою спасти… А может, ну его, пусть себе женится на принцессе Эрина, а меня отпустит на все четыре стороны. Найду себе наставницу, познаю сейд… Хотя вряд ли мне по доброй воле уйти дадут, да и отца в покое не оставят, если сбегу. Можно, конечно, попробовать вызвать тан Румпеля и попросить помочь, но мне нечего дать этому колючему чертополоху взамен, а без вознаграждения…»
— О чем задумались, леди Айлин?
Дева от неожиданности вздрогнула.
Посреди комнаты, сложив руки на груди, стоял Темный лэрд.
— Понять не могу, то ли покои с каждым разом все меньше, то ли аппетиты Гарольда все больше, — насмешливо произнес он, разглядывая горы соломы.
Айлин против воли улыбнулась. Нет, все же не прав маг, не она зовет его. Сам приходит в нужную минуту.
— Его величество решил, что мне положено подготовить себе достойное приданое, — опустив голову, произнесла она.
— А ты решила вновь призвать меня на помощь. Может, уже проще научить тебя солому в золотую кудель превращать, чем появляться по три раза на седмице? У меня дома дистиллятор на огне остался, а затушить некому.
Айлин хлопнула глазами, давя улыбку. Мгновенья, в которые Темный Лэрд становился обычным живым человеком, хотелось превращать в бусины, низать их на нитку и носить на шее.
— Я взяла с короля слово, что он больше не будет принуждать меня прясть. Поэтому постараюсь не тревожить вас более. А что, дома совсем-совсем некому потушить огонь, вы один живете?
Маг молча покачал головой, нашел глазами кресло, прохромал к нему и сел, вытянув уставшие ноги. Калдер ускакал к сидам еще в ночь Самхейна, и за домом следить некому. Стол, конечно, испещрен охранными рунами и пожар не начнется, но эксперимент, скорее всего, придется повторять заново. Румпель вздохнул, разглядывая огромную кучу соломы и застывшую Айлин у прялки. Его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, маг был рад увидеть мельникову дочку вновь, но
Беда в том, что на раскрытии истинного имени нельзя заключать договор о магической помощи. Только обещанный предмет…или человек. Имя же должно быть произнесено бескорыстно, и при этом нужно суметь удержать. «Что? Свалившегося от счастья в обморок мага? — Румпель хмыкнул. — Нет. Не о том думаю, нужно срочно решить, что просить у малышки Айлин в подарок. Чтобы переработать такую тьму соломы, это должен быть очень ценный дар для нее. Неужели Гарольд в магии совсем ничего не смыслит? Полную комнату тресты перепрясть за ночь! Ведь чем сложнее сейд, тем выше плата. Неужели он не понимает, чем это грозит его невесте? Хотя…может, вся суть именно в том, что история должна повториться?» — Маг украдкой взглянул на кольцо с алым рубином. Камень мягко светился в полутьме, и от этого света согревалось сердце. Понимание того, что он попросит, пришло само собой.
«Ведь проклятье, может, и вовсе не удастся снять, а так мой ребенок сядет на престол, хоть и будет считаться наследником короля. Круг замкнется. А еще она единственная, кто смотрит на меня без страха, жалости и отвращения. Да еще так, словно любуется».
«Ага, уродом и горбуном, — встряла едкая часть сознания. — Лучше не начинай выдавать желаемое за явное».
«А может, в качестве платы взять ее саму? Например, приказать год прожить в моем доме».
«Неужели ты такое чудовище, что лишишь девочку мужа и короны?»
«Может, я тем самым спасу ее от ужасов двора?»
«Скорее, уж наоборот», — зло хохотнул внутренний голос.
За две ночи, что Румпель провел с Айлин, он не мог не заметить, что из светлого пытливого ребенка она превратилась в нежный цветок крокуса, прекрасный и ядовитый одновременно. Пряха шаг за шагом уверенно шла к своей цели, не считаясь с ценой. Он знал еще одну такую женщину, для которой не существовало препятствий, лишь помехи. Знал и поражался сходству характеров. Вот это сходство его и страшило.
«Что ж, пора узнать, насколько далеко ты готова зайти, малышка Айлин, в своем желании стать королевой».
— Ну, вы могли бы отказать Гарольду или рассказать ему правду, — наконец прервал молчание маг.
— Боюсь, король не тот человек, который легко примет отказ или обрадуется тому, что я водила его за нос. Да и ваше участие в моей жизни я не хотела бы ему раскрывать. А так у меня, как минимум, будет два пути: стать королевой и попытаться выжить или выкупить себе свободу и найти сейдкону — наставницу.