Чертов Лоб
Шрифт:
– Открывай, гаденыш!
– заорал Игорек.
Меньше всего мне хотелось бы привлечь к своей выдающейся персоне внимание соседей.
– Здравствуй, Игорь Михайлович, - выпалил я, отпрыгивая от открытой двери. В характере мерзкого кабана сразу разбить голову, если уже собрался.
– Мошенник, - бросил он, распространяя по прихожей мерзкую вонь алкоголя.
Переступив через порог, селянин прикрыл дверь, снял присыпанное снегом пальто. Охая, Игорек разулся, по-хозяйски прошел в гостиную, устроился в кресле. Довольно крепко выпивший, размякший, он выглядел вполне безобидным. По крайней мере драться, кричать опять деревенщина явно не собирался. Таким потерянным, тихим, погасшим, я селянина вообще еще не видел.
– Пошутил я, Игорь Михайлович. Такое у меня чувство юмора. Ученых из Новосибирска на днях вызвал, договорился в кемеровском отделении Большого Международного Археологического Университета о поддержке нашего с тобой проекта. Сейчас, понимаешь, у академиков симпозиум. Вот у вас в деревне посевная, картошку там тяпать, а у ученых все по-взрослому. Академики строго каждый месяц собираются, обсуждают мировые проблемы и, главное, морщат чертовы лбы, как бы на мировых проблемах заработать. Когда ученые услышали про нашу находку, они все сразу всполошились...
– Брат говорил. Если на горе, где Чертов Лоб, покопать. Сокровища можно найти. Просто несметные.
– Веришь в это?
– немного расслабляясь, спросил я.
– Верю. Брат тоже верил.
– Значит, найдем мы с тобой сокровища легендарного Али-Бабы, Игорь Михайлович... Зачем пришел-то?
– Просто брат просил зайти. Поговорить с тобой.
Селянин снова замолчал. Плечи его упали вперед, на загривке вырос горб, сделавший Игорька не безобразным свиноподобным верзилой, а усталым, беззащитным и очень старым. Отличная закуска перед добрым тигриным обедом.
– Говори, Игорь Михайлович. У меня дела, работа простаивает. Это только шакалы в лес обычно убегают, а работа, зараза такая, никуда не денется.
Старчески пожевав губами, он откинулся на спинку кресла.
– Помнишь, как мы встретились?
Конечно, я прекрасно помнил уютный крошечный магазин в Осиновке, стремительное знакомство с Игорьком, итогом которого стало предложение недорого снять уютный маленький домик неподалеку.
Дождавшись моего утвердительного кивка, селянин продолжил:
– Брат увидел твою машину у магазина. Отправил меня. Ты сказал, неплохо бы здесь отдохнуть. Тогда я дом тебе снять предложил. Помнишь?
– Помню. Если ты насчет денег своих беспокоишься, то я все отдам. Вот только закончу заказ, получу зарплату, сразу с тобой рассчитаюсь.
– Витя, брат умер. Родной брат. Сорок дней назад умер.
Беседа начинала меня раздражать. Селянин не знает, понятия не имеет, как страшно стучит железо по камням Чертового Лба. Не хочешь ждать ученых из Новосибирска, так не жди. Никто не заставляет! Умер брат? Прекрасно! Остались бездельница жена и семеро грязных детей? Мне какое дело? На похороны срочно нужны деньги? Перебьетесь, деревенские болваны.
– Очень плохо, Игорь Михайлович, - участливо сказал я.
– Плохо.
– Брат, он самый главный родственник в этой жизни, другого такого нет и не будет.
– Правильно говоришь.
– Как его звали?
Селянин пьяно всхлипнул.
– Степан. Степан Михайлович. Брат еще в детстве сердцем слаб был. Знаешь, в горку иной раз сразу не взбежит. Сядет, отдыхает, за грудь держится. С возрастом только хуже сделалось. Просто постоянно лечился. Операций сколько вытерпел.
– Сердце, вещь исключительно серьезная, - согласился я, осторожно отступая к столу. Подальше от гостя.
Разговор внезапно приобрел опасную направленность. Брат умер. Кто виноват в смерти? Виктор Олегович, англичане и прочая мировая контрреволюция. Растяпы работают на пару, растяпы приходятся друг другу родными братьями. Степан Михайлович, Игорь Михайлович, законная организованная бандитская группировка дворняжек. До сих пор мне как-то в голову не приходило, что двое растяп способны устроить настолько хитроумную ловушку.
Обложили. Окружили по-взрослому. Копеечное ведь дело со Степаном было, у меня сейчас в бумажнике больше лежит. Заманили, устроили жить в своем доме, подождали, когда я потеряю бдительность, попытались убить. Все снаружи, ничего нет внутри. Все очевидно. Все понятно. Элементарный план. Теперь один из дворняжек умер, второй пыжится, изображает народного мстителя.
Дураки из Осиновки устроили кровавую вендетту с прологом и гнусной преамбулой, а я сейчас добавлю в их деревенский сценарий славную кемеровскую погоню.
– Брат лекарства от сердца у тебя заказывал.
Вот именно. Умница какая, этот звероподобный верзила. Даром, что выглядит полным идиотом. Заказывал, растяпа, заказывал. Без моих лекарств сумел протянуть несколько лет, хотя с лекарствами, ясное дело, прожил бы по-взрослому, целую тысячу. Виктор Олегович, нехороший человек, помешал.
– Разве я виноват? Разве я собирался? Поставщики подвели, Игорь Михайлович. У меня в работе полный ажур. Если договор подписан и аванс перечислен, я костьми лягу, работу свою выполню до винтика, до миллиметра. Такая у меня природная обязательность.
Игорек слушал, не шевелясь. Внятного плана мести у него, похоже, не было. Пока кабан размышлял, я спокойно выключил компьютер. Без пароля никто не сумеет запустить программу для дистанционного доступа к торгам на бирже. Деньгам, брокерскому счету селянин не навредит.
Теперь между нами стоял стол. Если деревенщина бросится, или, еще хуже, вытащит из-за пазухи какой-нибудь обрез, я открою балконную дверь и прыгну через перила. Третий этаж, внизу сугробы. Выберусь, обязан выбраться. Машина стоит в соседнем дворе. Не заведется после морозов, поймаю частника. Догоняй, растяпа. Ночь проведу в новой квартире. Пусть поищет тигра в джунглях, деревенский мститель.
– Не бойся, - устало махнул селянин.
– Брат строго наказывал тебя пальцем не трогать.
Пожалуй, я чересчур активно передвигался по комнате.