Чертова баба
Шрифт:
— Можно, я вас покажу?
— Покажи, покажи, — добродушно согласился кудрявый Феликс Иванович. — За показ денег не берем. Пока еще.
Кудрявый хозяин дома любезно проводил дам в гостиную и откланялся:
— Извините, отлучусь. Приведу себя в божеский вид. А то мы тут совсем по-домашнему. — И он оставил их одних.
— Алиса, куда мы попали? — шепотом спросила Светлова, когда за кудрявым хозяином закрылась дверь. — Что это они так странно разговаривают? Какой еще «барин»?!
— Видишь ли, Федуев влюблен в девятнадцатый
— Как это?
— Видишь ли, он хочет, чтобы все у него было так же, как у героев романа помещиков Адуевых. Ведь он может себе это позволить, как полагаешь?
— Не знаю…
— Думаю, может. Я думаю, Феликс Иванович может позволить себе все или почти все. Потрудился ради этого! Ведь покупают же миллионеры целые острова в океане и устраивают на них свой особый, собственный мир?
— Но эти двое — точно не сумасшедшие?
— Ну, почему же непременно сумасшедшие? Просто, понимаешь, как только борьба за выживание перестает отнимать у человека все силы без остатка, ему сразу нужны какие-то игрушки. Иначе скучно жить. Говорю же тебе: в деревне скучно!
— А кто этот белобрысый?
— Его бывший шофер Виктор. Теперь что-то вроде управляющего… распорядителя и эконома.
— Ах, вот что…
— Виктор вообще-то, ты не гляди, что под крепостного, «домотканого и кондового» работает. У него и образование высшее. Кажется, институт инженеров транспорта. И не дурак, отнюдь.
— А чего он босой?
— Ну, говорю же, в деревне Федуевка все детали воссоздают реальность барского имения второй половины девятнадцатого века. Ботинки только у барина.
— Начинаю понимать…
— Я рада! — опять усмехнулась Алиса.
— А что же он делает, этот Виктор, в качестве управляющего и эконома?
— Все. Например, выполняет все, даже самые… страшные поручения.
— Это какие же? — насторожилась Светлова, сразу подумав об убийстве Селиверстова.
— Например, когда кошки окотятся, он сам котят топит.
— Так…
— Или вот такое…
В это время за окном раздалось какое-то истошное кудахтанье, шум, крики, шлепанье босых ног…
Алиса отодвинула занавеску, и они со Светловой выглянули в окно.
По двору бежала курица без головы — натурально! — хлопая крыльями, подпрыгивая и оставляя на лопухах кровавую дорожку, а за ней с туристическим топориком мчался босоногий Виктор.
— Ну, вот еще и это, поняла? — объясняла Алиса. — Парные цыплята для гостей — это конек Феликса Ивановича. Только вот кур резать его шофер так и не научился. Они у него, как видишь, долго мучаются.
— Да, — согласилась Светлова, — видно, в институте инженеров транспорта этому не обучают.
Кажется, Анна начала постигать замысел хозяина здешних мест —
Наконец хозяин Феликс Иванович Федуев вернулся в гостиную. Мать честная! Светлова еле удержалась от вздоха изумления, ибо был он теперь в темном бархатном сюртуке и, как говорили в старину, «пахнущий одеколонами».
— Значит, хотите приобрести недвижимость в наших краях? — Федуев с заметным удовольствием оглядел Аню.
— Верно.
— Мысль неплохая… Больше того скажу, замечательная!
— Правда?
— Правда, милая. А и поселяйтесь рядышком. Я не возражаю. Алиса-то, скажу вам по секрету, уж больно девушка склочная. А с вами, — он опять с заметным удовольствием оглядел Светлову, — мы уживемся.
— Вот и уговорите Анечку, — заметила Алиса, подмигивая Светловой. У них был уговор, что она постарается оставить Светлову наедине с хозяином Федуевки.
— Вы ведь у нас соловей. Патриот этой местности. А я пока на кухню загляну к вашей кухарке. Все хочу ее расспросить — уж больно она хорошо огурцы солит!
И не дожидаясь разрешения, — Алиса, как уже сообразила Светлова, видно, вообще не привыкла дожидаться от кого бы то ни было разрешений! — зеленоглазая блондинка исчезла из комнаты.
— Батюшки! — изумилась Светлова, оглядывая стены. — Да у вас библиотека на французском?!
— А как же? — с огромным удовольствием подтвердил кудрявый хозяин. На лице у него было просто написано: "У нас, в девятнадцатом веке — и по-русски?
Это только лакей Петрушка…"
— Неужто читаете?
— Пока еще нет, — скромно потупился Федуев, сдувая невидимые пылинки с рукава своего бархатного сюртука. — Но готовлюсь, изучаю.
Он погладил бакенбарды.
— А кто это?
Светлова обратила внимание на портрет женщины в старинном чепце: скуластое лицо, простое и безыскусное… Таким же безыскусным бывает вид из деревенского окошка… Полоска неба, полоска поля, лужа, серый от дождей забор, куры…
— Эта Анна Павловна Адуева, — важно объяснил хозяин дома.
— Кто?
— Простая русская помещица, соль земли русской, женщина, вобравшая в себя всю мудрость жизни.
— Но ведь это не реальное лицо, а литературный персонаж. Так зовут мамашу Александра Адуева из романа Гончарова «Обыкновенная история». Верно?
— Угадали.
— Но ведь эта женщина вымысел, не так ли?!
— Иной вымысел больше похож на правду, чем сама жизнь. Я попросил одного художника, очень дорогого, надо заметить — у него картины и в Лондоне, и Нью-Йорке продаются, — и он увидел Анну Павловну такой!
— Но…
— Я поклоняюсь этой женщине, — продолжал Феликс Иванович. — Сама того не ведая, она знала формулу счастья. Вот послушайте, что говорит она сыну, который хотел покинуть деревню свою Грачи ради городской жизни.