Чешские юмористические повести

Гашек Ярослав

В этот вечер в их хибарке после большого перерыва опять слышались разговоры и громкие возгласы, как в те времена, когда отец впервые собирал их в Прагу на матч. Среди шума ребята даже не заметили, что старый Клапзуба вызвал Клапзубову на крыльцо. Они стояли там в темноте, и старик давал жене указания.

— …не говори им, сколько у нас денег! В гроб мы с тобой их не возьмем, все им останется. Но пока они не должны об этом знать. Эти деньги могут их испортить. Они молодые — пусть не теряются в жизни. Молодому человеку деньги не впрок. Пойдут, пробьются, пусть и в жизни добиваются победы, как на стадионе,— тогда узнают цену деньгам. Настанет пора, захотят жениться,

вот тысчонка-другая и будет им весьма кстати…

А Клапзубова, сложив усталые руки под фартуком, едва сдерживала слезы. Но слушала мужа внимательно и на все кивала головой. Ведь он, старый Клапзуба, умел все так устраивать, что ей оставалось только ахать и от удивления всплескивать руками. Она и сейчас поняла его новый замысел, одобрила, и оба, успокоенные, вернулись к своим сыновьям.

Те все еще оживленно разговаривали и строили планы на будущее. Знаменитые футболисты словно позабыли о своей славе; каждый говорил только о том, кем он будет, чем бы мог заняться, как лучше устроить свою жизнь. Их врожденные способности, подавленные бесконечной игрой в футбол, сейчас сразу пробудились. Они вдруг увидели, что жизнь значительно богаче и полнее, чем они до сих пор считали, что в мире для молодого человека существуют обязанности гораздо серьезнее, чем они себе представляли. С той минуты, как спорт перестал быть их профессией и стал тем, чем он в действительности является, то есть здоровой игрой, удовольствием и дополнением к гражданской жизни, они поняли, что главная задача заключается в труде, а не в игре. Да и как молодым людям, выросшим в нормальной обстановке, здоровым душой и телом, было не иметь чувства долга перед обществом. Наоборот, башковитые парни сразу пораскинули мозгами, стали прикидывать все возможности и искать путей, чтобы каждому из них поскорее найти такое место, где бы он с большей пользой мог послужить обществу. Они проверяли свои способности, склонности и влечения, и, если бы после полуночи старый Клапзуба не разогнал их, они проговорили бы до утра. И, лежа в постели, ребята не думали спать — слишком крут был поворот в их судьбе. Петух уже пропел не первый раз, приветствуя новый день, когда у ребят стали смыкаться глаза.

Спали они необычно долго: старый Клапзуба не пришел по обыкновению будить сыновей. Он позволил им спать до полудня и приветствовал их с хитрой улыбочкой, когда они с громкими криками явились к завтраку. Старик глаз не мог отвести от сыновей, видя их за столом молодых, здоровых, полных сил и жизнерадостности. Он тоже до вчерашнего дня видел в них только игроков, и никогда иначе о них и не думал. Только сегодня отец заметил, какие это рослые, сильные молодые мужчины. От радости и гордости он чуть не забыл, что в кармане у него лежит для них сюрприз. И только когда они поели и стали подниматься из-за стола, он встрепенулся и сказал:

— Подождите, ребята, тут вам кое-что пришло!

И, пошарив в кармане, положил на стол телеграмму.

XI

Сложенная квадратиком бумага озадачила развеселившихся молодых Клапзубов. Они растерянно смотрели на таинственную депешу и загадочное лицо отца. Наконец Гонза опомнился и распечатал телеграмму. Она была от Винценца Мацешки из Лондона и гласила:

«Австралия вызывает на матч чемпиона мира через три месяца Сидней телеграфируйте условия Мацешка».

Гонза протянул телеграмму Йозефу, тот дрожащими губами шепотом прочел ее по слогам и передал Карлику, и так шла телеграмма из рук в руки, и каждый собственными

глазами читал неожиданное предложение. Через три месяца в Сиднее розыгрыш первенства мира? Клапзубовцы против Австралии? Каждый чувствовал, как от волнения у него захватывает дух. Они растерянно уставились на старого Клапзубу, который, как ни в чем не бывало, передвигал трубку из одного угла рта в другой. Наконец Гонза нарушил молчание:

— А что вы на это скажете, отец?

— Что я скажу? — не спеша ответил старик.— Жаль, что она пришла так поздно! Играть уже не будем, чего тут мучиться… Да и мы с матерью уже решили, что делать дальше. Сегодня я договорюсь в деревне насчет плуга, и, как только получу его, перепашем площадку и засеем ее. Земля тут отдохнула, поле будет заглядение! Конечно, не прими вы своего решения, черт побери этот континент, двинули бы мы в Австралию!

— Еще бы! — хором подтвердили сыновья.— Первенство мира! Разве его нужно еще оспаривать!

— Ясное дело, здесь мы всех обыграли. А с Австралией вы еще не встречались, и она имеет право вас вызвать. Ничего не поделаешь, пошлем Мацешке телеграмму, что клапзубовцы пасуют.

Он сказал это спокойно, не моргнув глазом, но каждое его слово жалило.

— Вообще-то дело неприятное! Когда это станет известно, во всем мире подымется крик, что клапзубовцы испугались Австралии и сложили оружие!

— Нет-нет, отец, такого позора мы не допустим!

— Что вы хотите, чертовы ребята? На этой неделе вспашем площадку и сразу начнем сеять…

— Бросьте, отец, неужели вы сейчас в самом деле думаете об этом?

— А почему бы и нет? Вы отказались играть, и я с этим не могу не считаться. Повторяю, вспашем, заборонуем, посеем…

Все одиннадцать молодых Клапзубов пришли в ярость. Они скрипели зубами, ломали доску стола и вращали глазами. Неумолимая логика старого Клапзубы повергла их в отчаяние.

— Гонза! Капитан! — кричали все наперебой.— И ты это терпишь? Молчишь? Ты можешь снести этот позор?

— Погодите,— прикрикнул Гонза и повернулся к отцу.— Хорошо, отец, перепашем площадку и засеем. А что будем делать дальше?

— Как что? Заниматься хозяйством, черт возьми, ждать нового урожая. До жнивья у нас уйма времени…

— Правильно, отец! Но свободное время надо как-то использовать. Дайте мне какую-нибудь карту…

Двадцать рук потянулось к полке, чтобы поскорее найти старый школьный атлас Козен — Иречек — Метелка, где красными чернилами были отмечены все их поездки. Гонза открыл атлас, нашел карту мира и некоторое время ее изучал.

— Вот здесь: Бриндизи — Бомбей — тринадцать дней, Бомбей — Сидней — двадцать дней. Если все будет благополучно, нам потребуется на дорогу месяц туда и месяц обратно. Это значит, что до начала жатвы мы сможем вернуться домой.

— Значит…

— Значит, едем в Австралию!

— Ура-а-а-а!!!

Этот выкрик был громогласным. Десятеро братьев кинулись Гонзе на шею. Старый Клапзуба опять быстро заморгал и усердно передвигал трубочку во рту.

— Это ваше последнее слово? — спросил он наконец.— Черт возьми, плуты, у меня гора с плеч свалилась! Я уже было в самом деле испугался, что вы под конец свою честь запятнаете…

Теперь все одиннадцать навалились на отца так, что он с трудом удержался на ногах. Затем уселись и вновь стали все обсуждать и прервались, только когда мать внесла первые тарелки дымящегося супа и клапзубовцы приступили, как им казалось, к самому вкусному обеду. В конце концов договорились, что площадку, как предлагал старый Клапзуба, перепашут и засеют, после чего команда отправится в путь.