Честь Джека Абсолюта
Шрифт:
С первыми проблесками рассвета Джек повел Третий эскадрон через кряж. В утреннем сумраке раскинувшийся внизу на двух пологих холмах город казался особенно мрачным. Обе возвышенности охватывала стена, на одной маячила башня. Слева от юноши проходила дорога, сбегавшая к узкому каменному мосту, от которого до крепостных ворот оставалось всего ярдов триста.
Спустившись шагов на пятьдесят вниз по склону, Джек остановил подразделение, а сам проехал чуть дальше. Возможность быть замеченным со стены его не тревожила. Если англичан ждет ловушка, их все равно углядят, а так маловероятно, что пьяненький часовой различит что-нибудь в этакой темноте.
— Паксли, — тихонько позвал он, и к нему тотчас присоединился сержант.
— Что думаешь? — не колеблясь, спросил Джек, когда уверился, что никто их не слышит.
Советовать что-либо высшим чинам всегда было делом неблагодарным, но валлиец посмотрел вниз.
— По моему разумению, сэр, чертова дорога немногим лучше взрыхленного поля, однако на здешних полях слишком много камней и ям. Блуждать там вслепую нам не с руки. Так что я бы выбрал дорогу.
Джек кивнул.
— В точности моя мысль. Осторожненько выбираемся на нее, переходим мост, а на той стороне мчим галопом к воротам! Все вроде легче, чем ковылять вперевалку по бороздам.
— Да, сэр. Полегче.
Паксли повернул лошадь, но Джек позвал его:
— Эй, сержант.
— Сэр?
— За мостом, перед броском — клинки наголо. Отдай приказ.
— Есть, сэр.
Джек проехал по мосту первым и остановился в пятидесяти шагах от него, прислушиваясь к перестуку копыт за спиной, казавшемуся в предутренней тишине очень громким. Потом всадники остановились.
— Сэр?
— Командуй, Паксли.
— Клинки наголо! — тихо, но отчетливо прозвучал голос сержанта.
Джек, как и все, кинул к левому бедру правую руку и ухватился за рукоять палаша. Четко, не ободрав на сей раз ни пальца. Он вытащил клинок на два дюйма и про себя повел счет.
«Раз. Два…»
Клинок вылетел из ножен и переместился направо, острием вверх.
«Раз…»
Джек плавно опустил руку и развернул кисть так, чтобы палаш был устремлен во тьму с легким уклоном влево.
— Вперед! — попытался выкрикнуть юноша, но дыхание у него пресеклось, из горла вылетел невнятный писк, и лишь вторая попытка поправила дело.
Первые несколько ярдов он проехал шагом, сознавая, что на него смотрят не только пятьдесят его всадников, но и все те, что появляются сейчас из-за гребня. Затем Джек сглотнул слюну и уже вполне твердо скомандовал:
— Рысью… марш!
Слава богу, конь под ним, как и на тренировках, повиновался приказу без шпор. Точно так же отменно выезженное животное отреагировало и на следующее повеление:
— Эскадрон… в галоп!
Авангард Шестнадцатого полка легких драгун устремился к воротам Валенсии де Алькантара.
Проскакав ярдов сто, Джек вдруг осознал, что понятия не имеет, насколько он опередил своих подчиненных: ведь они мчались строем, а он был один. Вроде бы командиру не пристало оглядываться во время атаки, но то, что в ушах его отдавался лишь стук копыт собственного коня, не могло не тревожить. Внезапно вспомнилось, как кто-то сказал, что этот скакун — самый резвый в полку. Кроме того, он носил имя Лакки, что означало «счастливчик», хотя прежде принадлежал человеку, расставшемуся со своими мозгами. Что это, как не издевка войны?
«Конь мертвеца, — подумал Джек, когда во мраке проступила городская стена. — Палаш мертвеца. Чертовы тесные сапоги мертвеца!»
Теперь он прекрасно видел долбаные ворота, которые действительно были открыты. А вот хорошо это или плохо, еще предстояло понять.
До темнеющего между створок проема оставалось не больше пятидесяти ярдов, когда оттуда вывалился шатающийся и протирающий глаза караульный. Увидев мчащегося на него всадника, он заорал и бросился было назад, но, видимо, с перепугу не смог нырнуть в разверстую щель. На дистанции в двадцать ярдов Джек опустил клинок и направил его точно в цель, чтобы использовать мощь наскока. В отличие от большинства драгунских полков Шестнадцатый предпочитал искривленным (порою донельзя) саблям тяжелые ровные, как струна, палаши, которые и без замаха на полном скаку обладали сокрушительной пробивной силой.
Испанец, должно быть, понял, что его вот-вот нанижут на полосу стали, и с воплем бросился наземь. Клинок Джека просвистел над ним, а в следующее мгновение юноша уже ворвался в проем и осадил коня под надвратной башней. Слева в пыли корчился сшибленный им человек. Справа в стене открылась дверь, из которой выскочили еще двое солдат — один был с мушкетом.
— Йа-ха! — вскричал Джек, натягивая поводья.
Лакки вздыбился, заставив обоих испанцев отшатнуться от острых копыт, а в миг замешательства Джек рубанул клинком по замку вражеского мушкета, выбив его из рук солдата. Падая, оружие выстрелило. В утренней тишине это прозвучало как гром.
Далее все пошло еще скорее. Когда взвывший испанец опрокинулся на спину, Джек вдруг услышал грохот копыт. Он снова дернул поводья, но Лакки и сам отпрянул в сторону за мгновение до того, как в Валенсию де Алькантара влетела голова атакующей колонны Третьего эскадрона.
Поскольку Джек заранее четко, ясно и подробно растолковал своим людям задачу, то, когда три испанца с криками побежали в глубь городка, ни один из кавалеристов не пустился в погоню. Все ворвавшиеся в крепость конники сгрудились у ворот, ожидая команды.
— Спешиться! Карабины к бою!
Паксли продублировал приказ лейтенанта, и драгуны, обученные действовать как в конном, так и в пешем строю, в считаные секунды соскочили с лошадей, которых в связках отвели в сторону, а их седоки между тем мгновенно разделились на три взвода. Первые два побежали к углу ближайшего особняка, откуда начиналась главная улица. Третий взвод занял позицию у ворот.
— Стоки! — позвал Джек, и Сердитый Боб, в предвкушении боя напрочь забывший о какой-либо вражде, подбежал к нему.