Честь, хлеб и медяки
Шрифт:
— Он тебе не понадобится в походе, — хмыкнул начальник охраны, — в караване будешь на всем готовеньком. По прибытии на место тебе заплатят. И обратно вернешься без трат, с другим караваном — их в обход пустыни шастает видимо-невидимо.
— В обход пустыни? — удивился Руперт.
— Ну да, — кивнул начальник. — Идти через Великую пустошь, образовавшуюся давным-давно в результате какого-то магического боя, настолько давно, что даже легенд не сохранилось о том сражении, небезопасно. Поэтому и пускают караваны в обход. На, — он протянул деньги на ладони. Смею заметить, хорошая цена за перстень, на базаре дадут меньше.
Врал поди, по крайней мере,
— Купи перчатки к своему шикарному наряду, — усмехнулся начальник охраны.
— Перчатки? — не понял его Руперт. — Но на здешних базарах не продают их за ненадобностью.
— А ты поищи, — хмыкнул начальник, направляясь на выход и оставляя Руперта одного.
— Легко сказать «поищи», — фыркнул тот, взглянув на свои мозолистые от меча руки. — Да и сражаться в перчатках менее удобно, чем без них. А может?
Он решительно вышел из казармы, пересек двор, покинул дворец эмира, только махнув изумленным и охранникам и пообещав вернуться до темноты, и отправился снова на базар к тому самому торговцу, который помог ему экипироваться.
— Что-то забыли прикупить? — удивился тот, снова увидев перед своей лавкой недавнего покупателя.
Он не думал, что тот вернулся, чтобы то-то вернуть из купленного — товар качественный, вряд ли нашел что-то лучше или дешевле.
— Мне нужны перчатки, — несколько неуверенно произнес Руперт. — Не знаю, насколько они мне нужны, но хочу купить. А для чего могут понадобиться в походе перчатки? — сразу же спросил он.
— Ну-у, — неопределенно пожал плечами лавочник. — Они позволяют прикасаться к тому или брать в руки то, что не возьмешь голыми руками. Защищают. Вот, например, — он взял ладони Руперта в свои и провел большими пальцами по шершавым подушечкам, — если будешь носить перчатки, то руки станут мягкими. Этим ты введешь в заблуждение своих соперников. Сможешь таскать каштаны из огня, не обжигаясь. Схватить змею, и ничего не произойдет, даже если она тебя ужалит. Перчатка защитит от многого, но не от всего. Вот на, держи, — лавочник выложил перед Рупертом отличную кожаную пару.
— Сколько? — спросил тот, представив стоимость этих перчаток.
— Половину первого заработка в походе, где станешь носить мои перчатки, — улыбнулся торговец.
«Похоже, не скоро мне удастся разбогатеть», — грустно подумал Руперт, забирая свое приобретение и покидая лавку.
Неожиданно у него остались деньги от продажи перстня. В походе, как сказал, начальник охраны они ему не понадобятся, и только поэтому Руперт решил честно их прокутить. Он зашел в чайхану, где сидел когда-то с Болдером, и внезапно передумал. Быстро набросал записку своему другу, приложил к ней кошелек с адресом своих родителей, пусть старики порадуются, что у их сына все хорошо. По крайней мере, они будут так считать.
В любом случае завтра с раннего утра у него начнется новая жизнь, полная опасностей и приключений.
========== Глава 11 ==========
— Всем спать! — рявкнул начальник дворцовой охраны, вечером войдя в казарму.
Его взбесило, что было уже достаточно поздно, но никто не собирался укладываться на свои матрацы. Его подчиненные бродили туда-сюда и довольно громко спорили о чем-то, а порой и переругивались.
— Завтра утром всех, кто сопровождает караван, до места сбора провожу сам и каждого лично представлю Назару. Так зовут главного караванщика, он же начальник воинов. Оседланные лошади и походные сумки будут ожидать всех на дворцовой конюшне. Оружие получите в сокровищнице. Не задерживаться. Опоздавших дожидаться не стану — видать, не судьба отправиться к морю.
«О каком оружии интересно идет речь?» — насторожился Руперт.
Он не заметил, чтобы воины ходили невооруженными, — у каждого на поясе болтались либо мечи, либо кинжалы. Но ради любопытства обязательно взглянет на арсенал амира. А вдруг удастся разжиться чем-то интересным?
Отряд, в котором волей случая оказался Руперт, ему не понравился с первого мгновения. Воины как-то сразу поставили себя выше караванщиков — те люди, якобы, второго сорта, а они элита. У Ланзо все как-то было по-другому.
Если до этого Руперт думал, что у того все было плохо и не было никакой организации, то после начала движения каравана Назара, он полностью изменил свое мнение. Это здесь не было никакого порядка — люди суетились, толкались, кричали друг на друга не по делу, оставалось только схватиться за оружие. Их нервозность действовала и на животных — они постоянно переступали с ноги на ногу, шарахались то одну сторону, то в другую, а то и вообще, пытались куда-то бежать или скакать. Общее напряжение достигло пика при прохождении через городские ворота — две повозки, зацепившись друг за друга, намертво перекрыли дорогу. К общему ору присоединились гневные выкрики стражи, пытавшейся помочь растащить упиравшихся животных и освободить ворота, — еще немного и люди точно схватились бы за мечи и кинжалы и устроили резню прямо на улицах столицы.
За пределами города дело пошло лучше, и повозки, вытянувшись вереницей по дороге, покатили в сторону пустыни. Они так и будут идти до самого моря вдоль края песчаных дюн, не заходя на постоялые дворы и караван-сараи и останавливаясь на ночь под открытым небом.
Из обрывков разговоров Руперт вынес, что караван принадлежал самому амиру Файзулле, а Назар — всего лишь главный караванщик и начальник его охраны, но нисколько не компаньон. Направлялись они в соседнюю с Патисидой страну. Везли ткани, посуду, недорогие ювелирные изделия и пряности, которые так ценились за морем. Солидная охрана для такого каравана не требовалась, и Руперта сильно удивило, что его приняли на службу. Что сыграло свою роль — камни, которые он подарил амиру, или шамшир, висевший на его поясе? А, может, амир Файзулла рассмотрел еще и детские мечи, которые Руперт усердно прятал под широкой курткой? Но как бы то ни было, у него оставался шанс получить заветный расшитый мешочек с серебром, о которых твердили во время отдыха и караванщики и воины.
В пути ничего интересного не происходило, а заговаривать с кем-то и жаловаться на жизнь или выслушивать чужие жалобы Руперту не хотелось. Все-таки он чувствовал себя не очень уютно среди совершенно незнакомых людей. Неширокая дорога и невысокие кустарники с одной стороны и песчаные дюны с другой — особого интереса не вызвали, чтобы их бесконечно рассматривать.
Охранники каравана по одному регулярно проезжали вдоль вереницы повозок как в одну, так и в другую сторону. Он тоже согласно заведенному порядку уже несколько раз проделывал то же самое, вылезая из повозки и пересаживаясь на жеребца. Караван шел настолько неторопливо, что всадникам не было особой нужды переводить своих лошадей с шага на рысь или галоп, чтобы объехать караван дозором. Руперт не понимал, для чего это нужно, вряд ли, чтобы удостовериться, что никто из возничих не пропал или в повозках не появились незнакомые лица.