Честь и бесчестье
Шрифт:
Они обменялись тревожными взглядами, а затем Джо, будучи не в силах продолжать далее этот тягостный разговор, решил:
— Отнесу-ка я стакан бренди прямо на сцену. Если с хозяином снова случится приступ, это поможет ему доиграть.
Шимона ничего не ответила, а лишь молча села на диван.
Будущее рисовалось девушке в довольно мрачных тонах. Интересно, что бы в этой ситуации сделала ее мать?
Она взглянула на миниатюру, стоявшую на туалетном столике.
— О мама, — прошептала Шимона, — помоги нам! Так
На глазах Шимоны показались слезы, но, испугавшись, что отец вернется и заметит их, девушка поспешно вытерла глаза.
Шимона очень хорошо помнила, в каком отчаянии был отец, когда умерла мама. Иногда ей казалось, что он сойдет с ума. Зная, как он нуждается в ее поддержке, Шимона никогда не позволяла себе плакать в присутствии отца.
Временами ей казалось, что лишь ее сочувствие и участие помогли отцу избежать безумия…
Наступило томительное ожидание, но вот наконец раздались шумные аплодисменты, и Шимона поняла, что представление окончено.
— Нужно как можно скорее увезти отца домой, — решительно сказала она себе. — Джо вызовет карету. Мы сядем и уедем, а дома кухарка Нэнни будет ждать нас с ужином. А потом папа должен сразу же лечь в постель.
Девушка на минуту задумалась: а что, если отцу не переодеваться, а отправиться домой прямо в костюме?
Бардсли всегда весьма придирчиво относился к своей одежде. Но ведь их никто не увидит, а длинный серый плащ скроет бархатный костюм, в котором отец играл Гамлета.
— Да, так будет лучше всего, — решила Шимона.
Постепенно отдаленный шум рукоплесканий начал стихать, и за дверью послышались голоса актеров, расходившихся по своим гримерным. Потом она узнала голос отца:
— Будьте любезны подождать минутку, ваше сиятельство. Я только посмотрю, достаточно ли прибрано в моей гримерной.
— Мой дорогой Бардсли, я настолько часто бываю у актеров, что меня совершенно не волнует, прибрано ли в их гримерных, — послышался ответ.
Шимона мгновенно поняла, что отец сказал это нарочно, чтобы предупредить ее о появлении гостя. Она тут же вскочила с дивана и спряталась за занавеской. Дверь отворилась.
— Как я и ожидал, — раздался веселый голос, — ваша гримерная — просто образец чистоты. И к тому же никаких подозрительных юбок!
— Нет, ваше сиятельство.
Красавец Бардсли произнес эти слова резким тоном, давая понять, что ему неприятен фривольный намек.
— Я знаю, как вы спешите домой, Бардсли, — продолжал посетитель. — Мне хорошо известно, что после представления вы не любите оставаться в театре, но мне нужно было вас видеть. Дело в том, что мне нужна ваша помощь.
Красавец Бардсли издал короткий смешок:
— Моя помощь? Но чем же я могу помочь достопочтенному герцогу Рейвенстоунскому?
Услышав
Отец кое-что рассказывал ей о герцоге Рейвенстоунском. Девушка начала с интересом прислушиваться к разговору в гримерной.
— Не желаете чего-нибудь выпить, ваше сиятельство?
— Нет, благодарю.
Шимона по звуку догадалась, что герцог сел на диван, с которого она только что встала.
— Перейдем сразу к делу, — произнес герцог. — Мне нужна актриса…
— Тогда вы обратились не по адресу, ваше сиятельство, — нетерпеливо прервал его Красавец Бардсли. — Вам должно быть хорошо известно, что я никогда не выступаю посредником при подобных знакомствах, будь то в нашем или в любом другом театре.
Герцог рассмеялся:
— Мой дорогой Бардсли, вы меня неправильно поняли! Если бы мне понадобилась актриса для себя, я без труда нашел бы ее и, разумеется, не обращался бы к вам за рекомендацией!
— В таком случае чего же вы от меня хотите? — спросил Красавец Бардсли более спокойным тоном.
— Это долгая история, но я буду краток, — начал герцог. — Моя сестра вышла замуж за шотландца по имени Мак-Крейг. Его уже нет в живых, а вот мой племянник Алистер Мак-Крейг живет и здравствует. Год назад он женился на Китти Варден. Вы ее помните?
— О Боже, ну конечно! — воскликнул Красавец Бардсли. — Но я и не подозревал, что Мак-Крейг — ваш племянник!
— Как правило, я стараюсь не иметь дела с родственниками, — продолжал герцог. — Дело в том, что они наводят на меня смертельную скуку. Но Китти я знал еще в те времена, когда она выступала на сцене. Да и кто ее не знал?
Он сделал паузу, как бы ожидая подтверждения своих слов, и Красавец Бардсли машинально произнес:
— Как вы совершенно справедливо заметили, ваше сиятельство, — кто ее не знал?
— Как это ни удивительно, она сумела сделать моего племянника счастливым, но Китти есть Китти! Хотя она больше и не актриса, но внешне она такая же, как в те времена, когда распевала свои непристойные песенки, приводя публику в дикий восторг!
— Я их помню, — сухо заметил Бардсли.
— Тогда вы должны понимать, что, имея вызывающе рыжие волосы и роскошную грудь — за последние два года она, по-моему, еще больше увеличилась в объеме, — Китти вряд ли способна произвести благоприятное впечатление на двоюродного деда своего мужа, самого Мак-Крейга из Мак-Крейга!
— Кажется, я о нем слышал, — заметил Красавец Бардсли.
— Иногда его называют некоронованным королем Шотландии, и, безусловно, так оно и есть, по крайней мере в отношении того клана, к которому он принадлежит. Кроме того, этот человек чрезвычайно богат.