Честь и бесчестье
Шрифт:
Шимона догадалась, что ее отец беспокойно ерзает на стуле, ожидая конца этого длинного рассказа.
— Извините, что утомил вас излишними подробностями, — сказал герцог. — Вкратце дело заключается в следующем: в течение многих лет моя сестра пытается пробудить в Мак-Крейге интерес к Алистеру. А ведь старик способен оставить свои деньги кому угодно!
Шимона обратилась в слух и поняла, что и ее отец наконец заинтересовался рассказом.
— Продолжайте, — попросил он герцога.
— Мак-Крейг неожиданно объявил о своем намерении посетить Лондон. Он собирается обсудить с премьер-министром состояние дел в Шотландии. Кроме того, он уведомил моего племянника Алистера о намерении познакомиться с его женой.
Герцог с минуту помолчал, а затем продолжил:
— Нет никаких сомнений, что если он одобрит этот брак, то сделает Алистера своим наследником, к чему так долго стремилась моя сестра.
Вновь наступило молчание, а потом Красавец Бардсли заметил:
— Вы хотите сказать, ваше сиятельство, что он вряд ли одобрит Китти?
— Это же очевидно, причем не только для вас и для меня, но и для Алистера.
Снова пауза. Герцог продолжал:
— Единственный человек, который способен мне помочь, — это вы, Бардсли.
— Но как?
— Вам надо найти актрису, которая согласилась бы в течение двух дней играть роль жены моего племянника. Вот и все, что мне нужно. Эта женщина должна сыграть свою роль достаточно убедительно и показать упрямому старику шотландцу, что она — достойная жена его наследника.
— Вы серьезно? — спросил Красавец Бардсли.
— Абсолютно! — заверил его герцог. — Я долго размышлял и пришел к выводу, что это единственный способ, который поможет Алистеру получить огромную сумму денег после смерти Мак-Крейга. Где-то около миллиона.
— Неужели так много?
— Может быть, даже гораздо больше!
— И вы всерьез надеетесь обмануть Мак-Крейга, найдя подходящую актрису?
— О Господи, а почему же нет? — вскричал герцог. — Ведь вы, актеры, способны заставить людей поверить во все, что вы делаете. Добрая половина женщин, присутствовавших на сегодняшнем представлении, по-настоящему плакали, когда вас убили.
— На сцене это совсем другое дело, — пробормотал Красавец Бардсли.
— Работа актера заключается в том, чтобы создать иллюзию и заставить поверить в ее реальность, — заметил герцог. — Все происходящее на сцене публика принимает за чистую монету. Мне нужна женщина, способная убедить восьмидесятилетнего старика, что она — приличная, достойная особа. Это ведь совсем нетрудно!
— Я не представляю, кто мог бы взяться за это, — задумчиво произнес Красавец Бардсли.
— Конечно, задача не так проста, как кажется на первый взгляд, — вынужден был признать герцог. — Но вы ведь джентльмен, Бардсли, вот почему я пришел именно к вам. Не хотелось бы, чтобы позолота слетела, обнажив свиную кожу.
Красавец Бардсли с минуту размышлял, а затем заметил:
— Не могу припомнить, кто сумел бы справиться с этой ролью. Разве что Джудит Пейдж… Ее амплуа — леди из общества, но она уже немолода. Есть еще Сильвия Верити.
— Боже мой, только не она! — воскликнул герцог. — Глоток вина — и от ее изысканных манер не останется и следа!
— Это верно, — согласился Красавец Бардсли.
— Должен же быть хоть кто-то! Может быть, какая-нибудь молодая актриса, — продолжал настаивать герцог. — Ей не придется делать ничего особенного, только вести себя скромно. Да и я ее кое-чему научу.
Должно быть, взгляд Красавца Бардсли был достаточно выразителен, потому что герцог поспешно добавил:
— Нет-нет, Бардсли, совсем не то, о чем вы подумали! Это деловое предложение, и я обещаю, что, если девушка невинна, она покинет мой дом, не утратив своей чистоты!
— Ваш дом? — удивленно переспросил Красавец Бардсли.
— Мой племянник остановился у меня, в Рейвенстоун-Хаусе на Беркли-сквер. Я также пригласил Мак-Крейга погостить в моем доме те два дня, что он пробудет в Лондоне. Я позабочусь о том, чтобы ваша протеже ни на минуту не оставалась с ним наедине — рядом с нею всегда будет либо Алистер, либо я сам. Мы сумеем сгладить возможную неловкость и ответить на любой каверзный вопрос.
Красавец Бардсли ничего не сказал на это, и герцог продолжал:
— Наверное, мне следовало бы с самого начала упомянуть, что за исполнение роли моей родственницы я плачу пятьсот гиней!
Он рассмеялся.
— Вы, кажется, удивлены, Бардсли.
— Это огромная сумма, ваше сиятельство!
— Я готов уплатить эти деньги и даже больше, только бы мой племянник получил наследство. Я уже говорил вам, ведь речь идет о миллионе! Игра стоит свеч.
— Я полагаю, мне удастся найти подходящую кандидатуру, — сдался наконец Красавец Бардсли. — Вы знаете не хуже меня, ваше сиятельство, что найдутся тысячи женщин, готовых заработать такие огромные деньги! Но в решающую минуту они могут вас подвести. Риск слишком велик!
— Как я и думал, вы — единственный человек, способный меня понять, — с удовлетворением произнес герцог. — Вот почему я так настойчиво добивался возможности поговорить с вами, хотя с самого начала видел ваше нерасположение беседовать со мной.
— Прощу прощения, если показался невежливым.
— Вовсе нет! Всем известно, что после представления вы спешите в ваш домик в Челси, куда особам вроде меня вход воспрещен.
Герцог весело рассмеялся, произнося эти слова, и через некоторое время продолжал: