Четверть мили
Шрифт:
Я был таким гребаным мудаком.
Сопло на бензонасосе выскочило, и я поставил его на место, закрыл крышку бака «Кадиллака», прежде чем сунуть ключи в карман и зайти в магазин.
Кэтрин мгновенно привлекла мое внимание. Она стояла в отделе сладостей, нахмурив брови. Вероятно, пытаясь выбрать между шоколадным батончиком и плиткой шоколада. Я завернул за угол, и, конечно же, она взяла один из них в одну руку, а другой — в другую.
— Возьми и то, и другое.
Она посмотрела на меня и нахмурилась.
—
Я усмехнулся и подошел ближе, наклонившись перед ней, чтобы взять свой собственный шоколадный батончик. Поднимаясь, я просчитался, подойдя слишком близко. Моя рука коснулась ее руки, и меня привлек персиковый аромат Кэт. Я застыл, не в силах отойти.
Ее голубые глаза встретились с моими, и она выдержала мой взгляд. Боже, она была так близко. Так чертовски близко. У меня зачесались пальцы от желания провести по обнаженной коже ее руки и проверить, такая ли она бархатистая и гладкая, как те фрукты, которыми она пахла.
Когда мой взгляд упал на ее губы, она ахнула.
Христос. Я сделал большой шаг назад, затем бросил ей свой шоколадный батончик. Что со мной было не так?
— Я, э-э… собираюсь в туалет.
— Хорошо. — Она положила плитку шоколада обратно и, не глядя на меня, указала на ряд холодильников у дальней стены. — Что ты хочешь попить?
— Воды.
Она убежала так быстро, что чуть не поскользнулась в своих шлепанцах на блестящем линолеуме.
Ад. Теперь я поставил ее в неловкое положение.
Я прошел в туалет и плеснул себе в лицо пригоршню холодной воды.
— Возьми себя в руки, Грир.
Запах промышленного чистящего средства и писсуара заглушил запах Кэт, но, как только мы вернемся в машину, он будет ждать нас. Именно так пахло в нашем доме — сладко и свежо. Это был не новый запах, но сегодня в нем чувствовался пьянящий, манящий оттенок. Я заметил его вчера вечером в гостиничном номере, когда она обняла меня на прощание.
Когда она вошла в мои объятия так легко, на мгновение я забыл, что должен отпустить ее.
Я сходил в туалет, с каждой секундой мое настроение становилось все более раздражительным. Когда я вышел из мужского туалета, Кэт была видна сквозь стекло витрины магазина: она стояла рядом с «Кадиллаком», склонив голову и водя пальцами по экрану телефона. Я подошел к прилавку со сладостями, взял плитку шоколада, которую она не купила, и пачку жевательной резинки, отложив свое возвращение к машине еще на минуту.
Эта поездка обещала быть веселой. Вчера было весело ехать туда, куда указывал четвертак. Слушать истории о ее прошлом из ее собственных уст. Вкусно ужинать в ее компании.
Ревность Дэни не была такой уж необоснованной, не так ли? Прошлый вечер пробудил во мне эмоции, которые я не хотел признавать, — похоть, например.
Ну, похоть могла идти нахер. Я не собирался разрушать нашу дружбу с Кэт только потому, что мой член сох по ней.
Я заплатил продавцу за шоколад для Кэт, затем расправил плечи и вышел на улицу. Мои шаги замедлились, когда я приблизился и заметил хмурое выражение ее лица.
— Что не так?
— Кэрол велела всем моим сотрудникам не писать мне по электронной почте. Ирония в том, что Аннабет только что написала мне по электронной почте, что им запрещено писать мне по электронной почте.
Я усмехнулся.
— Похоже на бабушку.
— Гррр. — Кэт вскинула руку в воздух. — Я в отпуске. А не умерла.
— Она просто пытается помочь.
— Но это меня напрягает. Я люблю свою работу.
— Я знаю.
— Я хочу делать свою работу.
— И ты можешь. — Я подошел ближе и положил руку ей на плечо. Сколько раз я это делал? Сколько раз я прикасался к ней? Сотни. Тысячи. И все же, как и прошлым вечером, когда я обнял ее, внезапно все стало по-другому. Я отдернул руку, жар, исходивший от ее кожи, был слишком горячим и наэлектризованным.
Она посмотрела на меня, затем ее взгляд опустился к тому месту, где я дотронулся до нее. Взгляд скользил туда-сюда, как будто она проверяла, не вытер ли я о нее козявку или что-то в этом роде. Затем ее взгляд опустился в землю, а плечи поникли.
— Вот. — Я протянул ей шоколадку.
— В честь чего это?
Я пожал плечами.
— Просто потому что.
Она подняла ресницы и грустно улыбнулась мне.
— Спасибо. Может, несколько сотен пустых калорий помогут мне почувствовать себя лучше.
— Бабушка просто хочет, чтобы ты взяла отпуск. Настоящий отпуск. Пусть она разбирается со всем, что происходит дома.
— А что, если случится кризис?
— Она позвонит. Доверься мне. Отсутствие новостей — это хорошая новость.
— Отлично, — пробормотала она. — Я чувствую себя так, словно меня выгнали.
— Никому и в голову не придет тебя выгнать.
Она вздохнула.
— Сейчас моя очередь сесть за руль.
Я достал из кармана ключи и протянул ей. Мы оставили двери незапертыми, потому что верх все равно был опущен, поэтому я дал ей немного пространства, чтобы пройти мимо меня и обогнуть капот, прежде чем забраться на пассажирское сиденье.
Лучше бы я ехал на байке, потому что так мой взгляд не мог блуждать, но, пока мы ехали на запад по федеральной автостраде, он, казалось, постоянно притягивался к ней, как магнит к стали. Моя нога подпрыгивала на полу. Я похлопал себя рукой по колену.
Кэт была великолепна за рулем, солнце освещало ее лицо, и эти развевающиеся пряди волос касались плеч. Она была бы еще красивее, если бы улыбалась.
— Расскажи мне побольше об Арии, — попросил я, надеясь отвлечь Кэт от работы, а себя — от мыслей о Кэт. — Как получилось, что она оказалась на свалке?