Четвертая Беты
Шрифт:
Маран промолчал.
— Ладно, не дуйся. Я погорячился. Прошу прощения.
— Да я не дуюсь, — сухо ответил Маран. — Просто собираюсь делать работу, к которой, по-видимому, более способен, чем к руководству Лигой.
— И страной, — подсказал Поэт и ободряюще улыбнулся. — Выше голову! Я могу быть тебе полезен? Или лучше не путаться под ногами?
Маран заколебался.
— Сам не знаю, — сказал он наконец. — Во всяком случае, не исчезай. Если понадобишься, я с тобой свяжусь.
Дан впервые видел ее при дневном свете. Золотистая кожа, темно-синие глаза, волосы необычного цвета —
— А Марана нет? — спросила она робко. — Уже ушел?
— Он еще не приходил, — ответил Дан хмуро.
— Он не ночевал дома? — Дан внутренне рассердился, в этом «не ночевал дома» ему почудился оттенок двусмысленности, но она продолжила смущенно: — Это правда, что у него неприятности?
— С чего ты взяла?
— Говорят.
Это неопределенное «говорят» заставило Дана поморщиться.
— Кто говорит? — спросил он настойчиво.
— Люди.
Поэт высунулся из ванной.
— С кем ты?.. Эту милую девочку я где-то видел… — Он прошел через комнату и остановился перед Ланой. — Не могу вспомнить… Как тебя зовут?.. Ну меня ты, конечно, знаешь…
Дан был слишком озабочен, чтобы улыбнуться этому невинному бахвальству.
— Ее зовут Лана, — сказал он нетерпеливо.
— А!
Дан быстро убрал с ближайшего кресла книги — чтоб отвлечься, он листал том за томом большой фразеологический словарь, полумашинально вылавливая незнакомые обороты — и чуть пододвинул его к Лане.
— Присаживайся.
— Спасибо, я пойду.
Поэт внимательно посмотрел на нее.
— Боюсь, что тебе придется остаться здесь.
Дан ожидал, что она растеряется или испугается, но ничего подобного. Она окинула Поэта насмешливым взглядом и спокойно спросила:
— Я арестована?
— Нет, что ты! — Дан повернулся к Поэту. — Зачем ты так?..
— Ее могли видеть с Мараном, — сказал Поэт на интере. — Засечь, когда она сюда входила. Не исключено, что за дворцом следят. Ты думаешь, Марану мало Санты?
— Но не средь бела дня же…
— Санта, между прочим, хоть и молод, но парень отнюдь не глупый. И все эти охотничьи хитрости знает получше нас с тобой, не забывай, что он выученик Марана. И все-таки он исчез средь бела дня. А похитить девчонку — детская игра… Извини, Лана, — перешел он на бакнианский, — но тебе опасно уходить — сейчас.
— Я не боюсь, — сказала она все так же спокойно.
Дан пришел Поэту на помощь.
— Но ты же не хочешь удвоить неприятности Марана?
Она молча покачала головой.
— Тогда посиди с нами, он должен появиться, вечером он дал знать, что утром будет. Подождешь?
Она опять-таки молча села, не на кресло, а на стул, неудобный, жесткий, без обивки стул у стола.
Разговор не клеился. Поэт нетерпеливо бродил по квартире, поминутно выглядывал в окна, звонил на вход, вызывал Нилу. Дан заметил, как вздрогнула Лана, услышав певучий говор Нилы, вздрогнула, насупилась, наверно, сработали либо женский инстинкт, либо бакнианская интуиция, а может, она уловила что-то в интонациях, с какими Нила произносила имя Марана… Интересно, держит ли Маран свое
— Ох уж эти женщины, — сказал он на интере со странной интонацией, то ли сокрушенно, то ли уважительно. — Рушится мир, гибнут народы, а их волнуют только страсть да ревность.
— Ну мир, положим, еще не рушится, — возразил Дан. — Хотя насчет страсти ты, пожалуй, прав. Учитывая обстоятельства ее первой встречи с Мараном…
— И ведь все зря, заметь. Ей ничего не светит. Она не его женщина.
— Откуда ты знаешь?
— Вижу.
— Да? Зоркий ты, я погляжу, — хмыкнул Дан и вдруг задал вопрос, который вертелся у него на языке уже несколько месяцев: — А чем, собственно, занимался этот самый спецотдел?
Поэт помрачнел.
— Особо опасными преступлениями.
— Убийц, что ли, ловили?
Поэт помолчал.
— Не только, — ответил он наконец неохотно.
— Не только?
— Не только.
И все. Дан подождал.
— Шпионы. Заговоры. Государственные преступления высшей важности, — выдавил из себя Поэт, видимо, поняв, что Дан не отвяжется.
— Например?
— Дело Серта Гала.
— Но выходит…
— Да. Выходит. — Поэт помолчал, потом тихо сказал: — Ты когда-нибудь ходил по канату, нет? А видел, как это делают? Тоже нет? У них есть такая штука, называется балансир… Извини, Дан, но… На эти темы поговори с Мараном, хорошо? А лучше — не говори. Не трогай его за больное место… — Он подошел к Дану, сел напротив и заглянул ему в глаза. — Сомневайся. Это твое право. Я быть с человеком наполовину не умею. А для себя ты решай сам… Впрочем, тут и решать нечего, ты из чужого мира, наблюдатель, для тебя это вопрос академический…
Дану показалось, что его ударили. Ошеломленный, он поискал слова для ответа, но пока искал, понял, что все так и есть. Он действительно наблюдатель и должен сохранять беспристрастность. Откуда же горькое чувство, что его предали?
Около полудня пришел Мит. Он не успел войти в переднюю, как на него коршуном налетел Поэт.
— Где Маран?
— Он еще не приходил? — удивился Мит. — Я зашел к себе, а его перехватили внизу, какие-то срочные дела.
— Как у вас? — спросил Дан с волнением.
Мит улыбнулся.
— Нашли. Осталось вытащить его оттуда живым. И, желательно, здоровым.
— А где они его прячут?
Мит посмотрел на вышедшую из соседней комнаты Лану, заколебался.
— В Бакне, — сказал он наконец.
— О! Спасибо за точность, — усмехнулся Дан.
— Это он хочет избавить нас от искушения, — заметил Поэт ядовито. — А вдруг мы тут же помчимся к Лайве и в сомнительной надежде на его грядущее покровительство сообщим ему, где его клевреты прячут Санту.