Четвертая Беты
Шрифт:
Маран промолчал.
— Ладно, не дуйся. Я погорячился. Прошу прощения.
— Да я не дуюсь, — сухо ответил Маран. — Просто собираюсь делать работу, к которой, по-видимому, более способен, чем к руководству Лигой.
— И страной, — подсказал Поэт и ободряюще улыбнулся. — Выше голову! Я могу быть тебе полезен? Или лучше не путаться под ногами?
Маран заколебался.
— Сам не знаю, — сказал он наконец. — Во всяком случае, не исчезай. Если понадобишься, я с тобой свяжусь.
Дан впервые видел ее при дневном свете. Золотистая кожа, темно-синие глаза, волосы необычного цвета — то ли вишневого, то ли винного… Землянам такой естественный цвет не свойственен, но на памяти Дана была вспыхнувшая несколько лет назад мода на подобный оттенок, земные кокетки на всех континентах носили вишневые волосы… Тонкую фигурку облегало простенькое платьице из дешевой ткани. Несмотря на высокие каблучки, она не дотягивала Дану до плеча.
— А Марана нет? — спросила она робко. — Уже ушел?
— Он еще не приходил, — ответил Дан хмуро.
— Он не ночевал дома? — Дан внутренне рассердился, в этом «не ночевал дома» ему почудился оттенок двусмысленности, но она продолжила смущенно: — Это правда, что у него неприятности?
— С чего ты взяла?
— Говорят.
Это неопределенное «говорят» заставило Дана поморщиться.
— Кто говорит? — спросил он настойчиво.
— Люди.
Поэт высунулся из ванной.
— С кем ты?.. Эту милую девочку я где-то видел… — Он прошел через комнату и остановился перед Ланой. — Не могу вспомнить… Как тебя зовут?.. Ну меня ты, конечно, знаешь…
Дан был слишком озабочен, чтобы улыбнуться этому невинному бахвальству.
— Ее зовут Лана, — сказал он нетерпеливо.
— А!
Дан быстро убрал с ближайшего кресла книги — чтоб отвлечься, он листал том за томом большой фразеологический словарь, полумашинально вылавливая незнакомые обороты — и чуть пододвинул его к Лане.
— Присаживайся.
— Спасибо, я пойду.
Поэт внимательно посмотрел на нее.
— Боюсь, что тебе придется остаться здесь.
Дан ожидал, что она растеряется или испугается, но ничего подобного. Она окинула Поэта насмешливым взглядом и спокойно спросила:
— Я арестована?
— Нет, что ты! — Дан повернулся к Поэту. — Зачем ты так?..
— Ее могли видеть с Мараном, — сказал Поэт на интере. — Засечь, когда она сюда входила. Не исключено, что за дворцом следят. Ты думаешь, Марану мало Санты?
— Но не средь бела дня же…
— Санта, между прочим, хоть и молод, но парень отнюдь не глупый. И все эти охотничьи хитрости знает получше нас с тобой, не забывай, что он выученик Марана. И все-таки он исчез средь бела дня. А похитить девчонку — детская игра… Извини, Лана, — перешел он на бакнианский, — но тебе опасно уходить — сейчас.
— Я не боюсь, — сказала она все так же спокойно.
Дан пришел Поэту на помощь.
— Но ты же не хочешь удвоить неприятности Марана?
Она молча покачала головой.
— Тогда посиди с нами, он должен появиться, вечером он дал знать, что утром будет. Подождешь?
Она опять-таки молча села, не на кресло, а на стул, неудобный, жесткий, без обивки стул у стола.
Разговор не клеился. Поэт нетерпеливо бродил по квартире, поминутно выглядывал в окна, звонил на вход, вызывал Нилу. Дан заметил, как вздрогнула Лана, услышав певучий говор Нилы, вздрогнула, насупилась, наверно, сработали либо женский инстинкт, либо бакнианская интуиция, а может, она уловила что-то в интонациях, с какими Нила произносила имя Марана… Интересно, держит ли Маран свое обещание?.. впрочем, простите, он ведь так ей ничего и не обещал, уклонился… Видимо, все же… Не случайно, наверно, он оставил Нилу своей секретаршей, Дан припомнил, что, обнаружив это, в первый момент даже удивился, в прежние времена, до осенних событий, ему казалось, что главная помощница Марана вовсе не Нила, а вторая, кажется, Сина, дай бог памяти, такая серая мышка, даже имя забылось, и однако той при Маране давно нет, а Нила продолжает быть, неспроста небось… Когда голос Нилы раздался в третий раз, Лана поднялась и ушла в соседнюю комнату. Тоже характерец, подумал Дан, проводив ее взглядом. Поэт посмотрел на Дана вопросительно, Дан кивнул на аппарат, и Поэт мгновенно все понял.
— Ох уж эти женщины, — сказал он на интере со странной интонацией, то ли сокрушенно, то ли уважительно. — Рушится мир, гибнут народы, а их волнуют только страсть да ревность.
— Ну мир, положим, еще не рушится, — возразил Дан. — Хотя насчет страсти ты, пожалуй, прав. Учитывая обстоятельства ее первой встречи с Мараном…
— И ведь все зря, заметь. Ей ничего не светит. Она не его женщина.
— Откуда ты знаешь?
— Вижу.
— Да? Зоркий ты, я погляжу, — хмыкнул Дан и вдруг задал вопрос, который вертелся у него на языке уже несколько месяцев: — А чем, собственно, занимался этот самый спецотдел?
Поэт помрачнел.
— Особо опасными преступлениями.
— Убийц, что ли, ловили?
Поэт помолчал.
— Не только, — ответил он наконец неохотно.
— Не только?
— Не только.
И все. Дан подождал.
— Шпионы. Заговоры. Государственные преступления высшей важности, — выдавил из себя Поэт, видимо, поняв, что Дан не отвяжется.
— Например?
— Дело Серта Гала.
— Но выходит…
— Да. Выходит. — Поэт помолчал, потом тихо сказал: — Ты когда-нибудь ходил по канату, нет? А видел, как это делают? Тоже нет? У них есть такая штука, называется балансир… Извини, Дан, но… На эти темы поговори с Мараном, хорошо? А лучше — не говори. Не трогай его за больное место… — Он подошел к Дану, сел напротив и заглянул ему в глаза. — Сомневайся. Это твое право. Я быть с человеком наполовину не умею. А для себя ты решай сам… Впрочем, тут и решать нечего, ты из чужого мира, наблюдатель, для тебя это вопрос академический…
Дану показалось, что его ударили. Ошеломленный, он поискал слова для ответа, но пока искал, понял, что все так и есть. Он действительно наблюдатель и должен сохранять беспристрастность. Откуда же горькое чувство, что его предали?
Около полудня пришел Мит. Он не успел войти в переднюю, как на него коршуном налетел Поэт.
— Где Маран?
— Он еще не приходил? — удивился Мит. — Я зашел к себе, а его перехватили внизу, какие-то срочные дела.
— Как у вас? — спросил Дан с волнением.
Мит улыбнулся.
— Нашли. Осталось вытащить его оттуда живым. И, желательно, здоровым.
— А где они его прячут?
Мит посмотрел на вышедшую из соседней комнаты Лану, заколебался.
— В Бакне, — сказал он наконец.
— О! Спасибо за точность, — усмехнулся Дан.
— Это он хочет избавить нас от искушения, — заметил Поэт ядовито. — А вдруг мы тут же помчимся к Лайве и в сомнительной надежде на его грядущее покровительство сообщим ему, где его клевреты прячут Санту.