Четвертая пуля [Похищение. Четвертая пуля. Пусть проигравший плачет]
Шрифт:
Винсен закашлялся, сделав затяжку. Он терпеть не мог хороший табак, но трудно было отказаться от курения. Пачки табака ему едва хватало на день. Чтобы ее растянуть, он часто использовал окурки, которые засовывал в карман, если не было возможности их выкинуть. Это и придавало его сигаретам привкус терпкости и прогорклого масла, который так тяжело переносил Клид. Он стряхнул пыль назад в кисет, прежде чем убрать его в карман пальто. Это вмешательство внесло задержку в развитие событий фильма. Как зритель, желающий разумно расходовать свои деньги, Винсен решил продолжить действие.
— Вы говорили об ошибках? — напрямую спросил
Клид казался утомленным. Его ничуть не забавлял подобный тет-а-тет с комиссаром. И вся эта история вызывала приступ тошноты.
— Да, в самом деле, комиссар. На какое-то время перенесемся в Орлеан. У меня там серьезный резидент, человек что надо, который участвовал в Сопротивлении. Уезжая в четверг вечером, я попросил его провести на месте тщательное расследование. Сегодня утром пришел его отчет, откуда я узнал гораздо больше того, на что мог рассчитывать. Отчет фактически содержал рассказ о «чистом убийстве», совершенном Клодеттой Жема. Итак, послушайте.
Вторник. Номер, в котором Жан Дравиль должен был встретить свою смерть, заказан по телефону на утро среды. Хозяйка, принявшая заказ, четко помнит, что звонившая назвалась секретаршей клиента. У этой дамы был «трудно определимый акцент». Получасом позже пожилая дама заказывает номер 15, где она до войны останавливалась с мужем. Она назвала себя: Генриетта Ливе. Она намеревалась прибыть к полудню или сразу же после него в четверг. Естественно, хозяева решили оставить номер за ней.
Среда. В 8 часов 41 минуту телефонная станция Орлеана зарегистрировала связь с Парижем. Вызов производился из орлеанского кафе и предназначался Жану Дравилю. В этом кафе гарсон отчетливо помнит женщину, спрашивавшую в это время о телефоне. Та заказала крем, к которому едва прикоснулась. Она была одета в «дорогое меховое манто, очень роскошное», уточнил гарсон. Низко опущенная вуаль не позволяла рассмотреть ее черты. У нее, сообщил он еще, когда она делала заказ и спрашивала о телефоне, был «очень интересный акцент, американский, или шведский, но не французский».
Четверг. В 9 часов 35 минут вышеописанная женщина заходит в бар в центре города и заказывает разговор по номеру Бертье. Ее просят подождать полчаса. Она выходит, якобы за покупкой. Вернувшись, она еще через десять минут говорит с заказанным номером. Время — 10 часов 12 минут. В этом баре женщина в меховом манто и низко опущенной вуали тоже разговаривает с иностранным акцентом, но служанка, проходя рядом с кабиной, с удивлением отметила ее фразу: «В 11.30, дорогой. Номер 13». Эта девушка утверждает: клиентка, произнося эти нежные слова, говорила без малейшего акцента.
В тот же день, в 11 часов 17 минут — заметьте, как точны на телефонной станции — та же женщина звонила из другого бара, невдалеке от отеля. Все так же с акцентом — определенным на этот раз кассиром как «славянский» — она спросила телефон и на этот раз телефонная станция Орлеана зарегистрировала звонок к Жюльетте Дравиль.
Теперь это была поддерживающая ее надежная подруга, уговаривающая не беспокоиться о своем супруге. Придумано просто гениально. В любом случае она могла сказать, что звонила из дома. Там прислуги не было, недельный отпуск, потому возразить некому. Что до консьержки, то нечего и говорить, что та ничего не видела и может поклясться, что мадам Жема никуда не выходила всю неделю. Проверьте. Вы бы узнали, что «бедная женщина страдала
Но вернемся к интересующим нас событиям. Два часа спустя новый звонок Жюльетте Дравиль, уже из четвертого кафе. Это был последний звонок в ее серии. Женщина со «странным акцентом» известила Жюльетту Дравиль о смерти ее мужа.
Итак, Жан Дравиль был убит между двумя этими телефонными звонками. Скорее всего, после 11.17. И убийца допустила одну существенную ошибку. По задуманному сценарию Бертье должен был прибыть в отель около половины двенадцатого. Он это обещал. В «ягуаре» проще простого приехать из Парижа в Орлеан за сорок пять минут, плюс минут десять на все прочее. Но в этот день ни он, ни она не предвидели, что Национальная автострада номер 20 из-за гололеда станет настоящим катком. В нужный момент вы вернемся к последствиям этого факта.
Комиссар забыл о своей сигарете. Та догорала сама по себе, приклеившись к губе. Этот «женский табак» создавал у него впечатление, что в голове марширует небольшая армия, сотрясая ее своими шагами. Ему сказали однажды, что подобные сигареты содержат опиум, тогда вполне возможно, что тот начал на него действовать.
Винсен вышел из оцепенения, вытащив «кравен» и раздавив его между большим и указательным пальцами. Пепел кучей посыпался на его брюки, создав нечто похожее на шампиньон.
— Прекрасная работа, — проворчал он.
Клид понял, что замечание относится к Лоду, и улыбаясь поклонился.
— Подождите еще. Я же говорил, мой резидент — ас. Он выудил еще кое-какие сведения. Итак, эта дама проживала под именем Сесиль Ансело в том же трагическом отеле, как говорят писатели, с вечера понедельника. Она занимала там номер 25, на втором этаже. Потому она выяснила следующее. Номер 13 свободен так же, как и номер 15, соседний с ним. Она выбрала первый не из суеверия, а потому, что он расположен в начале коридора, рядом с лестницей, что позволяет незаметно удалиться. Следовательно, его можно изолировать, заказав соседний.
Кроме этих двух фактов, мой помощник открывает третий: ключ от номера 25 прекрасно подходит к замку номера 13. Все складывается наилучшим образом для созданного убийцей сценария, в котором, вы это заметили, ее талант звукоподражательницы занимает не последнее место.
Позвольте мне теперь изложить вам то, что я тщательным образом восстановил. В среду около полудня Клодетта Жема отправляется в окрестности Орлеана, скажем, в Оливье. Оттуда по автомату она звонит в отель и заказывает номер 13 для «месье Жана Дравиля». Этот месье, уточняет она, должен остановиться в городе на неделю. Немного спустя старческим голосом она резервирует номер 15.
На следующее утро, работая под Мари-Жур Аньель, она назначает свидание Дравилю в его номере на четверг на одиннадцать часов. Она знает, что им хорошо вместе и что Дравиль должен на это клюнуть. Так оно и было. Я не скажу вам, где провел Дравиль день в среду, об этом я не знаю ничего и думаю, что это не существенно. У какой-то женщины, несомненно. Я не знаю даже, под каким предлогом она уговорила его провести ночь на четверг в отеле.
Комиссар заерзал, словно хотел что-то сказать. Клид видел, что его серые глаза оживились. Он нашел неточность в рассуждениях детектива.