Четвертое сословие
Шрифт:
— А я могу их увеличить. За неделю до выхода книги мы можем поместить в наших газетах хвалебные рецензии на книгу и рекламу на первых полосах. Еще мы напечатаем мою статью «Потрясающая миссис Шервуд» в наших журналах. Как ты думаешь, сколько журналов мы можем использовать, не вызывая подозрений?
— Все до одного, если это вернет мне миллион, — сказал Таунсенд. — Но все равно это лишь чуть-чуть повышает наши шансы.
— Если ты позволишь мне сделать следующий шаг, думаю, победа будет за нами.
— Что ты предлагаешь?
— Нет, о столь радикальных мерах я не думала, — рассмеялась Кейт. — Я предлагаю вот что. Пусть в течение недели после выхода книги наши собственные служащие выкупят пять тысяч экземпляров.
— Пять тысяч? Мы просто выбросим деньги на ветер.
— Не думаю, — возразила Кейт. — Мы снова продадим их в магазины по пятьдесят центов за штуку, потеряв на этом пятнадцать тысяч долларов, и неделя в списке бестселлеров будет тебе гарантирована. В этом случае мистеру Аблону придется вернуть тебе второй миллион.
Таунсенд заключил ее в объятия.
— Мы вполне можем это провернуть.
— Но только в том случае, если ты узнаешь названия магазинов, которые поставляют сведения для списка бестселлеров «Нью-Йорк Таймс».
— Ты умница, — он крепче прижал ее к себе.
— Наконец-то я поняла, — улыбнулась Кейт, — что тебя заводит.
— Стивен Халлет на первой линии, и Рей Аткинс, министр промышленности, на второй, — доложила Памела.
— Я сначала поговорю с Аткинсом. Скажи Стивену, что я сразу ему перезвоню.
Армстронг подождал, пока раздастся щелчок на его последней игрушке, которая запишет весь разговор.
— Доброе утро, господин министр. Чем могу помочь?
— Это личная проблема, Дик. Мы можем встретиться?
— Конечно, — ответил Армстронг. — Давайте пообедаем в «Савое» в какой-то из дней на следующей неделе?
Он пролистал ежедневник, думая, какую встречу можно отменить.
— Боюсь, дело срочное, Дик. И я не хотел бы встречаться у всех на виду.
Армстронг проверил, что у него назначено на этот день.
— В таком случае, может, пообедаем прямо у меня, в моей столовой? У меня назначена встреча с Доном Шарпом, но если это срочно, я ее отложу.
— Я вам очень признателен, Дик. Около часа вас устроит?
— Вполне. Я распоряжусь, чтобы вас встретили в приемной и проводили прямо ко мне в кабинет.
Армстронг положил трубку и улыбнулся. Он точно знал, почему министр промышленности хочет с ним встретиться. В конце концов, все эти годы он был верным сторонником лейбористской партии — и помимо всего прочего, жертвовал тысячу фунтов в год на каждый из пятидесяти ключевых постов. Благодаря этому небольшому капиталовложению у него было пятьдесят близких друзей в парламентской группе, в том числе несколько министров, и доступ в высшие правительственные круги. Если бы он захотел получить такое влияние в Америке, это обошлось ему в миллион долларов в год.
Его мысли прервал телефонный звонок. Памела сообщила, что звонит Стивен Халлет.
— Извини, что сразу не поговорил с тобой, Стивен, но у меня на проводе был молодой Рей Аткинс. Говорит, нужно срочно встретиться. Думаю, мы оба догадываемся, о чем идет речь.
— Мне казалось, решение по «Ситизен» будет принято только в следующем месяце.
— Наверное, они хотят сделать объявление, пока не поползли слухи. Не забывай, именно Аткинс переслал заявку Таунсенда на покупку «Ситизен» в Комиссию по монополиям и слияниям. Вряд ли лейбористская партия придет в восторг, если Таунсенд получит контроль над «Ситизен» вдобавок к «Глоуб».
— Окончательное решение принимает КМС, Дик, а не министр.
— Все равно они не позволят Таунсенду прибрать к рукам половину Флит-Стрит. Во всяком случае, «Ситизен» — единственная газета, которая многие годы поддерживает лейбористов, в то время как большинство газет принимают сторону тори.
— Но КМС должна быть беспристрастной.
— Как Таунсенд с Вильсоном и Хитом?[31] «Глоуб» каждый день пишет любовные письма Тедди-морячку.[32] Если Таунсенду достанется еще и «Ситизен», в стране не будет ни одного выразителя мнения лейбористов.
— Я это знаю, и ты это знаешь, — сказал Стивен. — Но КМС состоит не только из социалистов.
— Очень жаль, — буркнул Армстронг. — Если «Ситизен» станет моим, Таунсенд наконец поймет, что такое настоящая конкуренция.
— Меня не нужно убеждать, Дик. Я желаю тебе удачи с министром. Но я позвонил не для этого.
— От тебя всегда одни неприятности, Стивен. Что на этот раз?
— Я только что получил длинное письмо от поверенного Шерон Левитт. Он грозится подать на тебя в суд.
— Но мы же подписали с ней соглашение. Она не получит от меня больше ни пенни.
— Знаю, Дик. Но на этот раз они хотят взыскать с тебя алименты. Оказывается, Шерон родила сына. Она утверждает, что отец — ты.
— Знаю эту маленькую потаскушку! Отцом может быть кто угодно…
— Возможно, — согласился Стивен. — Но родинка под правой лопаткой говорит сама за себя. К тому же не забывай, в КМС четыре женщины, и жена Таунсенда беременна.
— Когда родился этот ублюдок? — Армстронг быстро перевернул назад страницы ежедневника.
— Четвертого января.
— Подожди. — Армстронг уставился на запись, сделанную за девять месяцев до этой даты: Александр Шервуд, Париж. — Эта дрянь все спланировала — заорал он. — Она только притворялась, что хочет быть моей личной ассистенткой. Она заранее знала, что мне придется расплачиваться дважды. Что ты посоветуешь?
— Ее адвокаты, безусловно, узнают о борьбе за «Ситизен». Соответственно, они поймут, что стоит только сделать один звонок в «Глоуб»…
— Они не посмеют, — прошипел Армстронг.