Четвертое сословие
Шрифт:
— К сожалению, сегодня не смогу, — ответил Таунсенд. — У меня уже назначена встреча в Аделаиде.
Сэр Сомерсет резко повернулся к нему:
— Надеюсь, она красавица? Я не потерплю, если меня променяют на очередную деловую сделку.
— Уверяю вас, она очень красивая, — рассмеялся Таунсенд. — И это только второе наше свидание.
— В таком случае не буду тебя задерживать.
Сэр Сомерсет направился к столу, на котором лежали два экземпляра договора. Некоторое время он стоял и смотрел на контракт, словно сомневаясь. Обе стороны забеспокоились,
Старик повернулся к Таунсенду и подмигнул.
— Должен тебе сказать, наша сделка в конечном счете состоялась благодаря Дункану, а не Хэкеру.
Он наклонился над столом и подписал оба экземпляра, потом передал ручку Таунсенду, который поставил свое имя рядом с подписью сэра Сомерсета.
Мужчины несколько официально пожали друг другу руки.
— Самое время выпить еще по стаканчику, — сказал сэр Сомерсет и подмигнул Таунсенду. — Давай, беги, Кит, а мы повеселимся в твое отсутствие. Хочу сказать, мой мальчик, я очень счастлив, что «Кроникл» перейдет к сыну сэра Грэхема Таунсенда.
Ник Уотсон шагнул вперед и обнял Таунсенда за плечи.
— Как редактор «Кроникл», хочу сказать, что рад работать с вами. Надеюсь, мы скоро снова увидим вас в Сиднее.
— Я тоже рад работать с вами, — ответил Таунсенд, — и уверен, мы будем встречаться время от времени. — Повернувшись к Дункану Александру, он улыбнулся: — Спасибо. Теперь мы в расчете.
Дункан протянул руку, но Таунсенд уже выбежал за дверь. Двери лифта закрылись перед его носом, и он не успел нажать кнопку со стрелкой вниз. Когда ему наконец удалось поймать такси, водитель отказался нарушить скоростной лимит, несмотря на уговоры, подкуп и даже ругань. Подъезжая к аэропорту, Таунсенд увидел взлетающий «Дуглас», в то время как его последний пассажир остался на земле.
— В кои-то веки улетел вовремя, — пожал плечами таксист.
В отличие от следующего рейса, который по расписанию вылетал через час, но был отложен на сорок минут.
Посмотрев на часы, Таунсенд неторопливо подошел к телефонной будке и нашел в справочнике Аделаиды телефон Сьюзен. Телефонистка сказала, что номер занят. Через несколько минут он позвонил снова, но ему никто не ответил. Наверное, она принимала душ. Он пытался представить себе это зрелище, когда объявили окончание посадки на рейс до Аделаиды.
Он попросил телефонистку попробовать еще раз, но номер опять был занят. Он чертыхнулся, положил трубку и побежал к самолету, едва успев подняться на борт. Весь полет он стучал по подлокотнику кресла, но самолет не летел быстрее.
Сэм с встревоженным видом стоял у машины, когда его хозяин выскочил из зала прилета. Он гнал в Аделаиду, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, но к тому моменту, когда доставил своего шефа к ресторану, метрдотель уже принял последний заказ.
Таунсенд попытался объяснить, что случилось, но Сьюзен, казалось, все поняла еще до того, как он открыл рот.
— Я звонил из аэропорта, но все время попадал то на короткие, то на длинные гудки.
Он посмотрел на нетронутые приборы, лежавшие перед ней на столе.
— Только не говори, что ты ничего не ела.
— Мне просто не хотелось, — она взяла его за руку. — Но ты-то уж точно умираешь с голоду и наверняка все еще хочешь отпраздновать свой триумф. Итак, если бы у тебя был выбор, чего бы тебе хотелось больше всего?
Когда на следующее утро Таунсенд вошел в свой кабинет, около его стола в нерешительности топталась Банти, сжимая в руке листок бумаги. У него создалось впечатление, что она стоит здесь уж довольно долго.
— Какие-то проблемы? — спросил Таунсенд, закрывая дверь.
— Нет. Просто вы, похоже, забыли, что в конце этого месяца я выхожу на пенсию.
— Я не забыл, — Таунсенд сел за стол. — Просто я не думаю…
— На этот счет в компании есть четкие правила, — прервала его Банти. — Когда служащей исполняется шестьдесят лет…
— Вам никогда не будет шестьдесят, Банти!
— …она получает право выйти на пенсию в последнюю пятницу того же календарного месяца.
— Правила нужны для того, чтобы их нарушать.
— Ваш отец считал, что у этого правила не должно быть исключений, и я с ним согласна.
— Но у меня сейчас нет времени искать кого-то другого, Банти. Со всей этой покупкой «Кроникл» и…
— Я предвидела эту проблему, — не моргнув глазом заявила она, — и нашла идеальную замену.
— И какая же у нее квалификация? — грозно поинтересовался Таунсенд, готовый с ходу признать ее непригодной.
— Она моя племянница, — последовал ответ, — а главное, она из эдинбургской ветви нашей семьи.
Таунсенд сразу не смог найти подходящий ответ.
— Ну ладно, пусть придет. Назначьте ей встречу, — он сделал паузу, — в следующем месяце.
— Она сидит в моем кабинете и может встретиться с вами прямо сейчас.
— Вы же знаете, как я занят, — Таунсенд опустил взгляд на пустую страницу ежедневника. Банти явно позаботилась, чтобы на утро у него не было никаких встреч. Она протянула ему лист бумаги, который держала в руке.
Он стал изучать резюме мисс Янгер, стараясь найти хоть какой-нибудь предлог, чтобы не встречаться с ней. Дочитав до конца страницы, он с неохотой произнес:
— Пусть зайдет.
Когда Хитер Янгер вошла в кабинет, Таунсенд встал и дождался, пока она займет место напротив. Мисс Янгер была довольно высокой девушкой, около ста семидесяти пяти сантиметров, и из ее резюме Таунсенд знал, что ей двадцать восемь лет, хотя выглядела она значительно старше. Она пришла на собеседование в зеленом свитере и твидовой юбке. Коричневые чулки навевали воспоминания о продовольственных карточках, а туфли мать Таунсенда назвала бы практичными.
Ее золотисто-каштановые волосы были уложены в аккуратный пучок, ни один волосок не выбивался из прически. В первый момент Таунсенду даже показалась, что перед ним мисс Стэдман, настолько четко и сдержанно мисс Янгер отвечала на его вопросы.