Четвертое сословие
Шрифт:
— А что за девушка едет с тобой? — поинтересовалась она.
Он ответил уклончиво, но знал, что ему не удалось ее провести. Он взглянул на Кейт и хотел взять ее за руку, но она была занята своими мыслями. До аэропорта оба молчали. Когда машина остановилась, Таунсенд побежал на поиски тележки, пока таксист выгружал вещи. Таунсенд дал ему большие чаевые и несколько раз повторил «Спасибо», потом быстро повез тележку через весь зал к окошку регистрации. Кейт торопливо шла следом.
— Мы успеваем на мельбурнский рейс? — спросил Таунсенд, подавая
— Да, мистер Таунсенд, — ответила билетный кассир, открывая паспорт. — Нам звонил посол. — Она посмотрела на него. — Мы оставили два билета: один на ваше имя, другой для мисс Таллоу.
— Это я, — Кейт подала свой паспорт.
— Вы летите первым классом, места 3Д и Е. Пройдите, пожалуйста, в терминал номер семнадцать. Там сейчас начнется посадка.
Когда они пришли в зал отлета, эконом-класс уже поднимался на борт, и Таунсенд отправил Кейт на регистрацию, а сам помчался искать телефон. Ему пришлось стоять в очереди к единственному таксофону, и когда он наконец до него добрался, он сразу набрал домашний номер Генри. Линия была занята. Он звонил еще трижды, но всякий раз слышал все те же короткие гудки. Тогда он набрал номер посла, напечатанный на гербовой бумаге. В этот момент объявили, что посадка заканчивается и все пассажиры должны занять свои места. В трубке раздались гудки. Таунсенд оглянулся и увидел, что в зале отлета не осталось никого, кроме него и Кейт. Он помахал ей рукой, показывая, чтобы она шла к самолету.
Телефон продолжал звонить, но ответа не было. Он сдался и положил трубку, потом побежал по проходу и увидел Кейт на трапе самолета. Как только они вошли в салон, дверь за ними закрылась.
— Удачно? — спросила Кейт, пристегивая ремень.
— Нет, — покачал головой Таунсенд. — У Генри все время занято, а посол не отвечает.
Кейт молчала, пока самолет выруливал на взлетную полосу. Когда он остановился, Кейт произнесла:
— Я все время думала, пока вы звонили. Не складывается.
Самолет стал разгоняться по взлетной полосе. Таунсенд пристегнул ремень.
— Что значит не складывается?
— Последний час, — сказала Кейт.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Ну, взять для начала хотя бы мой билет.
— Ваш билет? — озадаченно переспросил Кит.
— Да. Как они могли узнать, на чье имя его оформлять?
— Наверное, посол сказал.
— А он откуда узнал? — спросила Кейт. — Когда он прислал вам приглашение на ужин, там не было моего имени, потому что он понятия не имел, что я приехала с вами.
— Он мог спросить у управляющего гостиницы.
— Возможно. Но кое-что еще не дает мне покоя.
— И что же?
— Посыльный точно знал, к какому столику идти.
— Ну и что?
— Вы сидели в углу зала лицом ко мне, но я случайно увидела, как он вошел в Палм-Корт. Помню, я еще подумала, как странно, что он точно знает, куда идти, хотя вы сидели спиной к нему.
— Может, он спросил у метрдотеля?
— Нет, — покачала головой Кейт. — Он прошел мимо метрдотеля, даже не взглянув в его сторону.
— К чему вы клоните?
— И телефон Генри — все время занят, хотя не было еще и девяти утра. — Самолет оторвался от земли. — И почему в 7.20 вы смогли дозвониться до посла, а в 8.30 — нет?
Кит внимательно посмотрел на нее.
— Нас «развели», Кит. Кто-то, кто не хотел, чтобы вы попали в Лидс к двенадцати часам и подписали этот договор.
Кит рывком отстегнул ремень, побежал по проходу и ворвался в кабину пилотов, прежде чем его остановил стюард. Капитан сочувственно выслушал его рассказ, но сказал, что ничем не может ему помочь — ведь самолет уже в воздухе и направляется в Бомбей.
— Рейс 009 вылетел в Мельбурн с двумя нашими посылками на борту, — доложил Бенсон по телефону с наблюдательной башни. Он смотрел вслед скрывшейся в облаках «Комете». — Они проведут в воздухе не меньше четырнадцати часов.
— Отличная работа, Рег, — похвалил его Армстронг. — Теперь возвращайся в «Ритц». Сэлли уже забронировала номер, в котором останавливался Таунсенд. Так что сиди там и жди звонка Уолстенхолма. Я думаю, он позвонит вскоре после двенадцати. К тому времени я уже буду в гостинице «Куинз» и сообщу тебе номер своей комнаты.
Кит сидел в кресле самолета и стучал по подлокотникам.
— Кто они? Как им это удалось?
Кейт почти наверняка знала, кто, и с большой долей уверенности могла сказать, как.
Три часа спустя в «Ритц» поступил звонок для мистера Таунсенда. Телефонистка, следуя инструкциям необычайно щедрого джентльмена, который говорил с ней этим утром, соединила звонившего с номером 319, где на краешке кровати сидел и ждал Бенсон.
— Кит там? — спросил взволнованный голос.
— Простите, кто говорит?
— Генри Уолстенхолм, — пророкотал он.
— Доброе утро, мистер Уолстенхолм. Мистер Таунсенд утром пытался до вас дозвониться, но ваш номер был постоянно занят.
— Знаю. Кто-то позвонил мне домой около семи часов, но, как оказалось, ошибся номером. Когда я потом попробовал позвонить, гудков в трубке не было. А где Кит?
— Он летит в Мельбурн. У его матери был сердечный приступ, и посол задержал ради него самолет.
— Я сожалею о матери Кита, но, боюсь, мистер Шаттлуорт не станет ждать. Я и так с трудом уговорил его приехать на встречу с нами.
Бенсон дословно прочитал текст, который написал для него Армстронг:
— Мистер Таунсенд поручил мне передать вам, что отправил в Лидс своего представителя, который уполномочен подписать договор, если вы не возражаете.
— Я не возражаю, — ответил Уолстенхолм. — Когда он должен приехать?
— Он, наверное, уже в «Куинзе». Он уехал в Лидс сразу после отъезда мистера Таунсенда в Хитроу. Не удивлюсь, если он ищет вас по всей гостинце.