Четвёртый долг

Винтерс Пэппер

Наклонившись ко мне, он поцеловал меня в щеку.

– Слишком поздно. Ты уже мертва.

– Нет!

– О, да.
– Дэниэль усмехнулся, толкнув меня вперёд. Гильотина превратилась в нечто ужасное.
– Вставай на колени.

Я рухнула на колени, рыдания душили меня.

– Не надо, пожалуйста, не надо!

Никто не слушал.

Бонни сжала мои плечи, заставляя меня наклониться и посмотреть на плетеную корзину внизу. Ту самую корзину, в которую скатилась бы моя голова.

– Нет! Нет! Стой! Не

делай этого!

– До свидания, Нила Уивер.

Топор взметнулся вверх. Солнце поцеловало его лезвие.

Он опустился вниз, разрезая воздух…

Меня разбудил звонок.

Слабый звон в тяжелой пелене темноты. Мое сердцебиение громыхало, как тарелки, а руки сжали горло.

– Нет ...
– бриллианты все еще держали меня в плену. Моя шея все еще была цела.

– О, слава Богу.

Я все еще жива.

Это всего лишь сон…

Или это было предчувствие?

Я закашлялась, прогоняя его.

Моя лихорадка принесла много галлюцинаций за последние день или два: образы Джетро, входящего в мою комнату. Смех Кестрела, когда он учил меня прыгать на Мот. Вещи, которых не могло быть. Но которых я отчаянно хотела.

А также страх и смятение. Пытки не прекращались, они доставляли Кату удовольствие...И мой разум продолжали мучить меня, когда я была одна.

Звонок раздался снова.

Я знаю этот звук...но откуда.

Я устала и чувствовал себя разбитой. Я не хотела двигаться больше никогда, но глубоко внутри, мне удалось найти силы, чтобы выбраться из моего гнезда, сделанного из постельного белья, и потянуться под подушку.

Возможно ли это?

Мои пальцы вцепились в телефон, сердце громыхало будто барабанные тарелки. Ритм неуверенно лязгал, пропитанный болезнью и делающий все возможное, чтобы сохранить мне жизнь. У меня заложило нос, слезились глаза, болело все тело.

Я была больна.

Как и моя надежда, сдалось и моё тело, подцепив страшный микроб и приковав меня к еще одной слабости.

Я заболела гриппом четыре дня назад. Через день после того, как Бонни рассказала мне, что произойдет. Двадцать четыре часа спустя

Я видела, что случилось с Элизой на этих ужасных фотографиях. Но все это не имело значения, если звонок сигнализировал о том, в чем я так отчаянно нуждалась.

В течение нескольких дней я надеялась получить от него весточку. Но каждый день я испытывала разочарование. Я столько раз разряжала аккумулятор, погружая себя в транс мягким голубым свечением экрана, желая, чтобы появилось сообщение.

Я щурилась в темноте, истощенная и слабеющая от пережитого. К счастью, сегодня утром лихорадка достигла апогея. Я приняла теплый душ и сменила постельное белье. Я была слаба и шаталась, но все еще цеплялась за обещание Джетро.

Я жду тебя. Я все еще здесь.

Экран засветился. В моем сердце зародилась новая жизнь, и я впервые за

целую вечность улыбнулась.

Неизвестный номер: «Ответь мне. Скажи мне, что ты в порядке. Я в порядке. Мы оба в порядке. Мне нужно с тобой поговорить. Мне нужно знать, что ты все еще моя.»

Я уронила телефон.

И разрыдалась.

Так долго мир за пределами Хоуксриджа был погружен во тьму. Никаких сообщений от моего отца. Никаких писем от моих помощников. Я уже была мертва — недостойна вибраций или звуков переписки.

Но я не была мертва.

Ещё нет.

Сколько бы раз я ни умирала в своих ужасных кошмарах, я все равно была здесь.

Джетро нашел способ написать мне.

Шмыгая носом и вытирая слезы тыльной стороной ладони, мне потребовалось несколько минут, чтобы я смогла ответить

Иголочка и ниточка: «Со мной всё хорошо. И стало ещё лучше теперь, когда я знаю, что с тобой всё в порядке».

Я нажала "отправить".

Моя болезнь и лихорадка больше не имели значения. Если я проигнорирую его, он исчезнет. У меня не было времени болеть теперь, когда Джетро дал мне стимул поправиться.

Он придет за мной?

Неужели все это закончится?

Я хотела сказать так много, но внезапно мне стало нечем поделиться. Я не могла рассказать ему о последних днях. Я никогда не поделюсь с ним, потому что не хочу причинять ему боль больше, чем он уже ощущал.

Мой разум вернулся назад, заставляя меня заново пережить ужас с тех пор, как Бонни показала мне судьбу Оуэна и Элизы.

Моя дверь открылась.

Жасмин сидела, держась одной рукой за дверную ручку, а другой за обод колеса.

– Нила…

В тот момент, когда я увидела ее, я поняла, что должно произойти что-то ужасное. Мой позвоночник сжался, и вышитая бисером ткань, над которой я работала, выпала из моих рук.

– Нет. Что бы это ни было, я не буду этого делать.

Она опустила глаза.

– У тебя нет выбора.

Я вскочила на ноги.

– У меня есть выбор. Выбор свободной воли. Что бы эта ведьма ни думала сделать со мной, она не может!

Жасмин съежилась в своем кресле - странная смесь извиняющегося разочарования.

– Она может и сделает это.
– Ее бронзовый взгляд встретился с моим.
– Я держала тебя подальше от Дэниэля, но не могу держать тебя подальше от Бонни.
– Она отвела взгляд, ее голос был полон дурных предчувствий.
– Все будет еще хуже, Нила. Мне никогда не рассказывали точные детали долгов — я не мужчина, и поэтому Бонни настаивала, чтобы я была защищена от такого насилия, но я знаю, что Кат планирует что-то большое. Мне нужно найти способ спасти тебя раньше…

Я не хотела слушать, но ее боль придала мне сил.