Четвёртый Рим
Шрифт:
— Не согласен, — твёрдо ответил Драгович — Я, к тому моменту, уже не был атаманом, всем заправлял Кравченко. Он наверняка мёртв.
Судья ударила молотком по столу. Грохот чуть не повредил барабанные перепонки.
— Вы говорите правду, — подтвердила та — Но я говорю о более раннем времени, когда вы были атаманом. Ваши казаки патрулировали улицы и убивали людей.
— Князь Анненков-Барисеев запросил нашу помощь в наведении порядка на улицах Староярска, — оправдывался бывший атаман — По его словам, полиция не справлялась, улицы наводнились криминальными элементами.
Снова удар молотка, Драгович принял это за сигнал к молчанию.
— Вы
— Я не мог ослушаться приказов князя, — голос Драговича дрожал. Он хотел сорваться, но понимал, что этого сейчас нельзя допустить — Я не знал и, до сих пор не знаю ни о каких тайных планах и договорах князя и Долгорукой! И ни я, никто другой из моей станицы не нарушал запрета Великого Благодетеля. Тот костюм «Кочевник» был украден и присвоен Сергеем Драгуновым.
Снова удар и снова грохот в ушах.
— Вы смеете предъявлять бездоказательные обвинения национальному герою Староярска?
— Что?
Судья сделала сигнал рукой и перед Драговичем возник экран репортажа новостей. Сергей Драгунов неуверенно давал интервью многочисленным журналистам и позировал на фотосессии держа в руках Медаль Почёта — высшую награду Хозяина. Сквозь накатываемую злобу и ярость, до Виктора Драговича продирались слова, сказанные судьёй:
— Решением Великого Благодетеля, Сергею Драгунову присуждена категория «S».
Все знали, что означает эта категория. Граждане «S» не могут создавать собственные Дома, как «А» и вообще находятся вне общей сословной иерархии, но они стоят выше всех этих напыщенных аристократов. Де-юре, они старше даже Старой Знати, ибо являются лишь личными слугами Хозяина.
Драгович задрожал. Он закипал. Вся его жизнь была построена на смирении. Он считал, что радикализм не приведёт казачество к добру, но, как оказалось, умеренность тоже ничем хорошим не закончилась.
— Вы твари, что совсем совесть потеряли?!! — завопил Драгович, плюя на то, что ухудшает своё положение. Вернее, хуже уже было некуда — Ублюдок, подписавший смертный приговор нескольким тысячам человек — в том числе ни в чём неповинным женщинам и детям, ходит на свободе с новым чином и привилегиями! А вы вместо него устраиваете судилище надо мной! Над мужем, потерявшим жену, над отцом, чьих дочерей рвали в клочья!
— Смертный приговор казакам Долгорукой был подписан самим Великим Благодетелем, на нём есть печать Верховного Судьи, — невозмутимо ответила судья — Таким образом вы, мало того, что покушались на жизнь носителя Медали Почёта, так ещё только что совершили хулу на Хозяина.
Драгович бросился на судью, но был мгновенно схвачен двумя конвойными.
— Властью, данной мне Хозяином и Судом Ирия я приговариваю вас к пожизненному заключению в колонии строжайшего режима «Чёрной Сове»! — зачитала приговор судья.
Конвоиры потащили Виктора Драговича к выходу. Он тщетно пытался вырваться и рычал, поэтому походил на безумца, которого тащат в палату санитары.
— Я ненавидел атамана Семёнова, считая его мясником, но он был прав! — кричал Драгович теряя остатки рассудка — Прав, когда пытался вместе с красными пустить вас всех под нож! Лицемеры, мрази, подонки! А также те казаки, что отвернулись от него и сдали его! Мы медленно вымираем в своих резервациях, а вы, при малейшем шорохе истребляете нас, как тараканов! Чем мы это заслужили?!
Обезумевшего Виктора Драговича утащили из зала суда. Почти сразу, рядом с судьёй появилась голограмма офицера СБИ.
— Это не суд, а фарс, — холодно сказала «фемида», не поворачиваясь к агенту.
— Как будто в первый раз, — лаконично пропел службист.
— А зачем этот спектакль нужен над каким-то вольником? Не проще ли и ему пулю в лоб?
— Проще, но господин Волков приказал, чтобы из зачищенных станиц нескольких оставили в живых, чтобы провести показательный суд в назидание станицам других губерний. Казаки ведь живут не только в городах Долгорукой, но также и у Орловых, Ледниковых, Голицыных и остальных. Теперь они трижды подумают, прежде чем участвовать в их играх.
— Но почему именно этот бедняга?
— Его случай очень уникальный, — ответил службист — Когда поняли, что его достаточно, то остальных уцелевших казнили.
— Имеете в виду Сергея Драгунова?
— Да. Его косвенное участие в уничтожении казачества на территории Долгорукой стало известно остальным станицам. А дикий контраст его награды с приговором Драговичу покажет «ряженным», что мы о них думаем — службист откашлялся и цинично произнёс — Нам плевать на их «традиции» и «ценности». Их специально не внесли даже в «Г»-категорию, ибо самый жалкий простолюдин выше по статусу для Хозяина, чем ваши ватаги, размахивающие шашками. Сын пролетариев своими действиями де-факто угробил тысячи ваших собратьев? Мы наградим его и сделаем Элитой. Старый казак свихнулся от смерти собственной семьи? Упрячем за решётку до конца дней. Сеть доступна, казаки смотрят в своих огородах, как Драгунов тусуется на ток-шоу, даёт интервью о своих подвигах и как Драговича волокут из зала суда в собственных соплях. И будут знать своё место.
— Они ещё сильнее озлобятся.
— Ну и пусть. Главное, что они не рискнут высовываться. Будут в тихую оплакивать погибших, проклинать Драгунова и Хозяина, но поубавят спесь.
— От вашей логики даже меня проняло, — призналась «фемида» — Господин Волков страшный человек, не сочтите за оскорбление.
— Сочту за комплимент.
В соседнем зале шёл иной суд. С другой «фемидой» и другими подсудимыми. Сразу с двумя. Михаил Ильин и Алексей Никитин вели себя по-разному. Высокий, сухой и уставший от жизни полицейский покорно отвечал на все вопросы. Он признал себя виновным во всех обвинениях. Судя перечисляла все совершённые Никитиным преступные сговоры и махинации. Суд беспристрастен. Суду плевать, что эти решения были приняты полковником в рамках противостояния с староярской организованной преступностью. Закон суров, но это закон.
Справа от Никитина же юлила и изворачивалась старая толстая крыса. Ильин пытался выставить себя жертвой обстоятельств. Он говорил, что лишь хотел «восстановить справедливость». Вернуть то, что принадлежало его семье, но суд и тут был непреклонен.
Наконец, «фемида» ударила несколько раз молотком. Настало время оглашения приговора:
— Именем Хозяина и волей Закона суд постановил: Ильин Михаил Александрович — вы признаетесь виновным в многочисленных преступлениях против граждан Ирия, а также в преступном сговоре с изменницей Валерией Долгорукой. Властью данной мне, с этого момента, вы лишаетесь статуса гражданина категории «А». Всё ваше имущество, а также счета в банках будут конфискованы и используются для выплат компенсаций выжившим жертвам ваших преступлений. Вы приговариваетесь к пожизненному заключению в колонии «Чёрная Сова».