Четвёртый Рим

Клеймёнов Василий

— Ваш тесть выжил, гражданин Ченков, — сказал службист, сознательно сделав ударение на слове «гражданин». И Сергей понял, что для Хозяина не существует разницы между высокомерным Вячеславом Ченковым и грязным оборванцем Сергеем Драгуновым. Можете сколько угодно играться в «дворян», «белую кость» и «голубую кровь», но для Него вы все «граждане» — те, кто под Ним. Это и сказал СБИ-шник, пусть и завуалированно, одной интонацией. А если ты проводник воли Великого Благодетеля, то можешь одёргивать даже Старую Знать, даже будь ты не самого высокого звания. Сергей сомневался, что этот агент тайной полиции был хотя бы, заместителем Александра Волкова — Мы задержали его. Допрос покажет насколько он был посвящён в планы заговора. Хозяин милосерден, он может

простить, если эти связи ограничивались обычной торговлей. Но ваша жена обязана добровольно явится в ближайший пост СБИ, в течение часа для разговора со следователем по делу заговора Долгорукой.

Вячеслав побледнел. Минутная радость от воссоединения и гнев от того, что испытал его сын, сменилось страхом.

— Я сам отвезу её, — сказал он и повёл жену обратно к стреколёту.

— Вас это тоже касается, — обратился службист к Сергею и отцу Алексию — В вашей истории много чёрных дыр, и я надеюсь, что ваши рассказы их закроют.

— Мы не будем лгать, — сказал отец Алексий — Я уже стар и пыток не выдержу.

Службист кивнул. После, к ним спустился стреколёт.

Глава 22: Виртуальные интриги

Михаил Ильин сидел в помещении в плену у СБИ уже не помнил сколько. Может быть прошло всего несколько часов, а может, несколько дней. Это непонятно, когда сидишь на холодном полу, а вокруг такая темнота, что невидно даже собственных рук. Периодически тьма сменялась, так сказать, «проблесками света». Вспыхивала лампа (или, что-то похожее на неё), двое человек грубо хватали Ильина под руки и сажали на стул. Затем, третий человек, лица которого нельзя было разглядеть из-за света лампы прямо в глаза, начинал допрос. Ильин был наслышан о том, что творится в подвалах Службы Безопасности и потому, когда к нему заявились крепкие ребята в штатском, то первым желанием было спровоцировать их на своё убийство. Король староярской преступности сожрал всех своих конкурентов, победил полицию Алексея Никитина, услужил самой Валерии Долгорукой и даже был излечен ею несмотря на её гнев. Возможно, его ждала бы худшая участь в наказание, но, на счастье Ильина, Её Превосходительство было уничтожено Хозяином. Как оказалось, счастье было временным. Во время ареста полицией, Никитин сказал Михаилу, что во время допроса, единственное, что СБИ оставляют целым от заключённого — язык. Ильин в ужасе представил, как его превращают в кучу фарша, «венчает» которую его язык, который дрожит и извивается. Но ему повезло. Службисты вели себя относительно вежливо. Наверное, потому что, коронованный авторитет превратился в маленького слизняка, который стал умолять его пощадить, обещая рассказать всё, ничего не утаивая.

Первый допрос, на удивление, не касался сотрудничества Ильина с Долгорукой. Службист, скрываемый за тенью яркой лампы начал издалека. С самого начала криминальной карьеры преступника.

— Своё первое преступление, гражданин Ильин, вы совершили в семнадцать лет, когда до смерти избили своего одноклассника, Ивана Буковского, верно?

Ильин судорожно закивал, лишь бы хотя бы часть из тех мук, которыми СБИ подвергают подозреваемых не сбылась. Параллельно он сам пытался вспомнить то самое преступление. Пацана с таким именем и фамилией Ильин помнил только одного. Его сосед и худой задохлик из интеллигентной, по меркам граждан «В»-категории, семьи. И ещё идиот, который увлёкся запрещёнными левыми статейками и начал, что-то там лаять среди сверстников о «революции» и «диктатуре пролетариата». Ильин, чья семья активно стала жертвой этой самой революции, до последнего ждал, что наглецом заинтересуется СБИ и тот исчезнет без вести. Но тем, видимо было плевать на одного дебила из захудалого городка со окраины. Тогда этот идиота Михаил решил проучить самостоятельно. Изначально он не хотел его убивать. Но во время избиения настолько вошёл во вкус, кулаками и ногами вымещая всю боль родителей, которых «раскулачили» и чуть не убили, что пацан перестал подавать признаки жизни. Юный Ильин не расстроился, а лишь спрятал тело в ближайший мусорный бак. Его вроде никто не видел.

Далее службист пересказывал, как минимум с десяток преступлений, которые Ильин совершил ещё до того, как связался с организованной преступностью и которые он сам уже и не помнил.

— Занятно, получается, — сказал службист — Вся ваша жизнь отмечена болью и кровью. Причём не вашей.

Затем пришёл черёд перечисления преступлений в те времена, когда Михаил Ильин уже начал путь на криминальную вершину.

— Торговля людьми и тяжёлыми наркотиками, а также рэкет и заказные убийства. Интересно, в вашем послужном списке нету контрабанды или крыши какого-нибудь игорного бизнеса.

Действительно. Михаил Ильин никогда не разменивался по мелочам.

— Незаконная приватизация детских домов и муниципального жилья. А также кооперативных производственных цехов.

Да, Ильин не особо любил наезжать на продуктовые лавки, кафешки и прочий бизнес. Всё-таки это честные бизнесмены, которых надо от быдла защищать. Их наоборот он опекал. А давить халявщиков из госучреждений и, так называемые, артели, созданные челядью, чтобы выдавливать с рынка по-настоящему несправедливо ущемлённых, он считал своим священным долгом. Ну и способом заработка. Совмещать приятное с полезным.

— Получив ярлык дворянина, вы вступили в преступный сговор с Долгорукой против Хозяина и поставляли ей запрещённые технологии. На что вы рассчитывали, когда совершили этот акт государственной измены?

— Я не мог ослушаться приказов Её Превосходительства… — промямлил Михаил Ильин. Он был счастлив, что Алексей Никитин не видит его. Сейчас он выглядел ещё более жалко, чем когда был арестован полковником.

— Приказ гражданки Долгорукой для вас важнее чем верность Великому Благодетелю?

— Я боялся её! — скуля, оправдывался Ильин — Вы ведь глаза и уши Великого Благодетеля во всём Ирие! Вы должны знать, на что она способна.

— Вы могли доложить СБИ об этих преступных приказах и получили бы защиту, — жёстко ответил службист — Такие донесения мы не оставляем без внимания, даже если они вырвались из уст уличного бомжа.

Ильин понимал, что ему бесполезно оправдываться. Он действительно боялся Долгорукую, но сотрудничал с ней не из-за страха, а ради выгоды и перспектив. И СБИ знали это. Они знали о нём с самого начала его «карьеры». Когда этот сидящий (или стоящий) напротив него пёс Хозяина, перечислял ему в лицо всю биографию, то целью было лишь, как бы объяснить Ильину: «Мы всё знаем о тебе, жирная крыса. Знаем твою гнилую душу и на что ты способен. Тебе бесполезно себя отмазывать.»

— Вы всё итак знаете, тогда зачем этот допрос? — обречённо спросил Ильин.

— Есть две вещи, которые мы можем определить только по вашему признанию, — прозвучал спокойны голос — Самой дорогой поставкой, за которую гражданка Долгорукая заплатила вам непомерно высокую цену — был «ИнРа». Они очень редки, даже за Внешними Стенами.

Михаил вспомнил про тот термос, который Долгорукая взяла за огромные деньги.

— Как Инициатор Разлома у вас оказался?

— Также, как и остальная контрабанда — я обменивал её у дикарей на фильтры.

— Дикари согласились отдать вам настолько опасный образец, в обмен на фильтры. Что-то не верится.

— Они просто тупые! — воскликнул Ильин, боясь очередных надуманных пыток — Если бы они хотя бы на четверть умели пользоваться всем, что продают мне, то сами этим воспользовались!

Секунду была тишина.

— Логично, — раздался ответ.

И так было множество раз. Когда Михаил оставался один в тёмном пространстве, то он несколько раз вставал и шёл то в одну, то в другую сторону. Но не упирался в стену. Его темница казалась бездонной чёрной дырой. В этом месте не было времени. Ильину даже ни разу не захотелось избавиться от отходов жизнедеятельности… кроме моментов допроса, когда он систематически ходил по-маленькому под себя.