Четыре писаки
Шрифт:
Через секунду он порывисто шагнул навстречу громиле. Порывистые движения Дастина, расшвыривающего стулья на пути, удивили присутствующих: «видно этот щупловатый парень владеет секретами единоборств…» Детина грузно шагнул в сторону наглеца, посмевшего непочтительно отозваться о «Зимородке». Соседи по стойке дружно расступились пред его, убедительно выглядящей, тушей. Но это был не его день. Дастина же спасло лишь то, что тот уже нетвёрдо стоял на ногах от обильных возлияний. Дастину показалось, что знакомое, сосущее чувство страха перед таким колоссом, вновь возникло в дебрях его подсознания, напоминая о школьных годах, но оно исчезло, как только громила пропустил первый и решающий
– Ты безнадёжно проиграл, горилла. Ты кончился, вышел весь, – рассмеялся пьянчужка-сосед.
Дастин покинул заведение и подумал вдруг о том, что такая приверженность к заморскому индийскому пиву, возможно, кроется в протесте цветного парня против всего европейского. Ведь это очень странно: носиться так с этим, неизвестным никому здесь, сортом.
Линда сильно припозднилась и тут же забрала с собой Дастина, увлекая к высотке, на крыше которой уже собрались участники немногочисленной конференции.
– Этот Хоумер был тобой недоволен, потому что тебя привёл к нему мой недалёкий брат, а теперь ты покажешь ему свои наработки по китайцу, сведёшь его с ним, – успокаивала Дастина Линда, но в тот вечер Рафлсон так возгордился своей победой над дюжим мулатом, что море казалось ему по колено.
В тот время посиделки членов конференции закончились и Энди сидел, развалившись, рядом с Десмондом, «пролистывая» материалы по нефтеносным пескам в нотбуке Хатчинсона.
– Одобряю, друг мой. Неплохая работа, – кивал Хоумер, посасывая джин с тоником.
В этот момент, к ним подошли Линда с Дастином и вручили Энди папку с досье на известного китайца. Пробежав глазами по фотографиям и тексту, Хоумер просиял и пригласил всех их разделить их трапезу:
– Заказывайте, что душе угодно, леди и джентльмены. Угощаю! Отличная работа! Сегодня и погулять можно. Вы заработали не худо, ребята, поздравляю!
– Спасибо, мистер Хоумер, – просияла Линда.
– Брось, девочка. Для тебя я – просто Энди. Как и для тебя, Дастин.
– Ура! Гуляем и пьём! – воскликнул Десмонд.
На самом деле на душе у него было отнюдь не спокойно. В это время, к ним подошли Айзек с Мэйсоном и какой-то девой. Приглашённый по желанию Энди, Айзек хотел было представить Мэйсона и его сестру Мелани Черэл.
– О! Знакомые все лица! – просиял Хоумер, глядя на Айзека и не замечая Дигби.
Айзек облобызал Энди и представил ему своих друзей.
– Эти юные создания скоро могут стать тебе полезными, Энди.
– Столь очаровательная девочка может быть полезной и сейчас, за столом, – Хоумер масляно улыбнулся Мелани, которая нисколько не смутилась, а лишь изящно изогнула свою, необычно длинную, шею.
Энди потребовал официанта и заставил новых своих гостей заказать обильный ужин. Мэйсон отошёл вместе с официантом в сторону и начал наставлять его принести ему непременно лишь чисто растительные блюда. Тот вызвал метрдотеля, и цена необычного заказа заметно взвинтилась.
– Ах, почему мы не носим больше шляпы с плюмажем, – Дастин вздохнул, а Энди заразительно рассмеялся.
Крыша заметно опустела, поскольку часть участников конференции либо просто утомилась, либо были слишком стары и их не тянуло оставаться с началом оглушающей, танцевальной музыки. Айзек тут же пригласил Линду на танец, и она охотно пошла с ним.
Дастин вновь завладел всеобщим вниманием, переплюнув самого Айзека в оригинальности тем для разговоров. Казалось, что он сегодня в ударе: глаза его горели, всё чаще останавливаясь на Линде. Впрочем, казалось, что он постоянно сравнивает её с точёным профилем Мелани, не уступающей по утончённости черт своему брату. На неё всё чаще похотливо косился Энди. Умопомрачительная шатенка, как ему показалось, удовлетворяет его вкусам своей фигуркой несозревшей девочки. Гости немало пили и, всё чаще, пускались в дикую пляску под фонограмму. Вдруг сам Хоумер вскочил с места, схватил за руку Мелани и потащил танцевать. В ходе дикого ритма, он наседал на хрупкую девицу своим пузом, стараясь прижать её то к стойке бара, то к столу, на котором недавно готовили отбивные и, всё ещё красовался тяжёлый мясной нож-топорик. Это нисколько не смущало невозмутимую девицу, спокойно терпящую подобные выходки, сознававшую перспективы такого денежного знакомства. Дело было в том, что отец завещал большую часть состояния сыну, а ей, которую он считал почему-то не своей дочерью, он оставил лишь некий символический минимум. Естественно, что милый братец и не подумывал помогать ей, и продолжать учёбу на экономическом отделении она могла лишь благодаря скромным сбережениям матери, которой тоже ничего не досталось от мужа. Все, за исключением Мэйсона, были весьма пьяны, веселы, навязчивы, бродили по просторной крыше, постоянно меняя состав небольших групп, наконец, совсем захмелев, стали играть в жмурки, а потом – прятки. Энди с большим удовольствием давал завязывать себе глаза, успев заметить с какой стороны находится Мелани, и, тут же устремлялся в её сторону, жадно шевеля в воздухе жирными пальцами. Он был совершенно удовлетворён, когда нащупал почти полное отсутствие грудей под её блузой. Присмотрев укромный уголок, Айзек завлёк туда Линду и начал страстно объясняться с ней в любви. Она согласилась «попробовать», но не более, найдя смехотворными его матримониальные планы. Впрочем, она тут же жадно впилась в его губы.
Потом началась какая-то нервная суета и раздался крик нежного голоска Мелани:
– Кровь, ужас, сюда! Убийство!
Сестра Мэйсона отошла за возвышение шахты лифта и выхода лестницы, чтобы отдохнуть от утомительных приставаний Энди, давящего её слабое тельце своей тушей. Там она наткнулась на обезглавленное тело, оказавшееся Линдой Хатчинсон. Голова её стояла на табурете рядом, на полу, в луже крови, лежал тяжёлый мясницкий нож. Мелани испугалась, но не завизжала, как подобало бы в таком случае, а сперва подумала, что лучше сделать, и побежала прочь, заламывая руки, причитая «Какой ужас!»
– Я так и знал, что прятки не доведут до добра, – совершенно бражным тоном произнёс Айзек, покачиваясь.
– Прежде, чем разговаривать с полицией, или даже администрацией отеля, надо подумать: что мы имеем? – собрался с мыслями Мэйсон.
– Верно… Ну-ка остановись! Я тебе говорю, – грубо бросил Энди молоденькому официанту, который оставался уже единственным совсем посторонним лицом на крыше. – Мы сначала попробуем обсудить то, что каждый из нас видел, а потом пойдёшь к своему боссу, понял?
Музыка продолжала грохотать.
– Мы сидели в стороне и каждый из вас мог видеть, что всё это время мы, в отличие от вашей компании, никуда не сходили с места. Словом, у нас имеется алиби, – сказал представитель сидящих за соседним столом. – Каждый из вас отходил от группы, постоянно чередуясь.
– Можно подумать, что нам было нечего больше делать, как пялиться на вас, – захохотал Хоумер. – Алиби у него!
– Могу подтвердить слова этих людей: они ни разу не встали даже для посещения туалета, – вставил официант.