Четыре Сына. Дорога в вечность
Шрифт:
Лицо Темного заставляло душу Эниры сжаться в маленький перепуганный шар, но даже в таком состоянии, она не могла не отметить точеность и тонкость его черт. Глаза – огромные черные опалы; узкий острый нос; гармоничный правильный рот; идеально гладкая обсидиановая кожа, настолько темная, что казалась матовым растушеванным бархатом. Его голову с зачесанными длинными волосами венчал тонкий серебряный обруч с синим камнем в центре. На нем была странная одежда. Длинные руки спрятались за переливающимися газовыми воланами, золотыми браслетами, сцепленными на плечах и запястьях. Тонкий
– Санрив, – тихо выдохнула Энира, снимая полог.
Блуждающий взгляд гира тут же сфокусировался на появившейся крошечной, по сравнению с ним, Светлой. Фарх улыбнулся, показав невероятно белые зубы, тоньше и чуть острее, чем у людей. Длинный черный палец потянулся в сторону Эни, и она испуганно дернулась. Естественно, ни одно движение не поколебало ее тело. Однако Светлая зря боялась. Гир всего лишь дотронулся до влажных досок пола. Вокруг лиры вспыхнул темным сиянием круг с витиеватыми узорами, быстро выгорая и бесследно исчезая. Невидимая магия тут же отпустила скованные члены.
– Ты такая малэнъкая. Я и нэ прэдставлял насколько сахжар малэнъкие, – продолжая улыбаться, довольно протянул главный Темный. – Пошлы, сахжар, я хочу говорыть с тобой.
Гир встал, выпрямляясь в полный рост, и, развернувшись, направился в сторону носа корабля, не оборачиваясь. Сотрясаясь от крупной дрожи, Энира глянула по сторонам. На нее с любопытством смотрели глазами стального цвета чернокожие великаны.
– Нэ заставляй мэня ждать, сахжар, – подогнал ее главный Темный, заставив вздрогнуть и неуверенно последовать за ним.
Корабль казался бесконечным, а борта такие высоченные, что за ними не было видно океана. Фархи, словно самые обыкновенные мужики-матросы, сидели на бочках, плели узлы, играли в какие-то разноцветные стеклышки в стакане. Под сопровождение многочисленных взглядов Энира шла к деревянному трону на носу судна, где удобно устроился гир. Он тоже внимательно наблюдал за ней, не торопя и не подгоняя. Как только девушка подошла, Темный совершил немыслимое! Наклонившись, фарх аккуратно схватил ее под подмышки и поднял, усаживая на широкий подлокотник, так что их лица оказались примерно на одном уровне.
Не сказать, что Эни очень уж много общалась с фархарами, если быть совсем точным, с ними она не общалась никогда. Лира не представляла, чего ждать от них, но такого, конечно, точно не ожидала, поэтому ошарашено смотрела на главного Темного. А он выглядел очень благожелательно.
– Мое имя Шикоба, – с улыбкой пробасил гир. – Как твое имя?
С детства Эниру пугали страшными и безжалостными фархарами. Якобы они не ведают милосердия. В их жилах течет Тьма. Им не известно о любви и других прекрасных чувствах. Фархи – это дети Бездны. Их братья – демоны. И всё в таком духе. Сейчас же перед лирой сидел самый главный представитель Темных. И от него исходила такая волна доброжелательности, что это сбивало с толку.
– Энира, – негромко произнесла Светлая, даже с легкой вопросительной интонацией.
– Эныра? – переспросил Шикоба.
– Да, – всё также удивленно ответила она, кивнув.
– Ты оченъ нэобычный сахжар, Эныра. Сылный, – фархар элегантным движением вытянул длинный палец и приподнял подбородок девушки.
– Ты тоже, Шикоба.
Гир утробно рассмеялся, заставив трон затрястись.
– Это вэрно, – согласился он, амплитудно кивнув в знак согласия. – Ты умэешь читать чужые эмоции? Ты унаслэдовала способность фылморфата?
Эни ничего не могла понять. Страх отошел куда-то на второй план, сметенный искренней радостью и лучезарностью фарха. Он был счастлив, как дитя. Лира видела восторг в его глазах, даже что-то вроде восхищения. Вот только с чего вдруг такая эйфория? Разве не они уничтожили всех иллиров? Для чего? Чтобы радоваться единственному оставшемуся?
– Да, – подтвердила Эни всё в той же озадаченной манере.
Он как-то восторженно ахнул, так что брови лиры сами собой изумленно подпрыгнули на лбу. Уж что-что, а услышать аханье от Темного, она точно не ожидала. Мешающие разуму эмоции медленно отступали, и теперь Энира полностью сконцентрировалась на своей филморфатской способности, пытаясь уловить настроение всех на этом корабле. И вот что удивительно! Никто из собравшихся фархаров не испытывал к ней ни злости, ни ненависти, ни отвращения. Более того, Светлую захлестывали чужие любопытство, восхищение, расположение, радость, ликование, абсолютное приятие.
– Исцели, – оторвал голос Шикобы Эниру от созерцания и считывания чувств Темного, облокотившегося о борт, напротив.
Гир фархаров протягивал ей свою длинную ладонь, на которой не сразу можно было заметить небольшую свежую рану, сочившуюся кровью. Словно завороженная, лира уставилась на тонкую темную струйку.
– Нет, – коротко отказала она, выходя из этого странного транса, и посмотрела прямо в черные глаза.
– Почэму?
Эни вновь поразилась, ощутив болезненную резкую обиду, словно у капризного дитя отобрали сладость.
– Ты похитил меня…
– О нэт, нэт! – вновь возвращаясь в свое веселое состояние, оборвал ее гир. – Я вэзу тэбя к твоему брату. Сэлиру.
Сердце пропустило пару ударов, а потом понеслось галопом. Энира обомлела.
– Селир жив? – словно боясь спугнуть такое счастье, шепотом спросила она.
– Конэчно! Развэ мог я убыть брата своей сахжар.
Непринужденный тон Шикобы не замаскировал опасное слово, даже несмотря на потрясающую и такую желанную новость о родном брате.
– Что значит «своей сахжар»? – уточнила Светлая, надеясь, что это ошибка чужого для фарха языка.
– Развэ ты нэ знаешь, что каждый сахжар принадлэжит потомку Силы Спящих?
– Знаю. Но при чем здесь ты?
Шикоба расхохотался запрокинув голову назад, словно Энира произнесла немыслимо смешную шутку. Но она лишь недоуменно на него смотрела, минуту назад уверенная, что именно у потомка Силы Спящих, он ее и украл. Тайхар был неоспоримым обладателем магии марлогронтов!.. Или нет? Что Эни вообще знает об их магии? Да, у Тайхара она иная, но вот от Хозяев ли Эвы берут начало ее истоки?