Четыре жизни академика Берга
Шрифт:
Он перенес свою деятельность в непривычную среду. Мозг не может справиться со своей задачей в этой незнакомой и биологически неподходящей среде, и наши органы чувств часто не реагируют на внешние раздражения. Все происходит так, как если бы человек оказался вдруг в темноте.
Действительно, ведь мы привыкли жить на свету, и глаз, передавая в мозг нужную информацию, позволяет нам отличить открытую дверь от закрытой. В темноте нам так же непривычно, как летучей мыши на свету. За время эволюции и приспособления к жизни в темноте ее органы чувств образовали ультразвуковой локатор. Он-то и позволяет ей «видеть» препятствия и обходить их. Будь такой локатор у нас, мы тоже превосходно ориентировались
Но у человека нет органов чувств, реагирующих на магнитные и электрические поля, на ультразвук и радиоволны.
И вот кибернетики обдумывают наиболее рациональные способы исправления этой «ошибки» природы. Снабдить ли человека недостающими ему искусственными органами чувств — приборами, преобразующими характеристики явлений, не воспринимаемых нами непосредственно, в оптические, звуковые или другие доступные нам сигналы? А может быть, правильнее полностью избавить человека от участия в сложных и опасных экспериментах и все поручить автоматам?
Тот же вопрос возникает и в других областях.
— В промышленности, как это ни парадоксально, человек иногда оказывается «узким местом», — рассказывает Берг. –
Если на электростанции произошла авария, нарушается нормальная работа целых промышленных районов, гаснет свет в домах, останавливается электротранспорт. Зачастую одна поломка влечет за собой другие. В памяти еще свежа огромная авария энергосистемы, надолго парализовавшая жизнь Нью-Йорка и прилегающих районов восточного побережья США. Даже самый опытный диспетчер не способен мгновенно разобраться в обстановке и принять наилучшее решение. Для этого ему нужно время, которое, конечно, зависит и от его опыта и от имеющейся в его распоряжении аппаратуры. Авария разрастается подобно лавине, и лишь электронная вычислительная машина в этих условиях может за доли секунды учесть все грани случившегося, рассчитать несколько вариантов устранения поломки, выбрать наилучший из них и осуществить его.
Нечего и говорить о том, что без электронной системы сбора и переработки экономической информации мы не можем использовать все возможности нашей системы планирования народного хозяйства. — Берг особенно подчеркивает важность этой проблемы. — А ведь эта задача со столькими неизвестными, с такой динамикой исходных данных, что, пожалуй, под стать космогоническим задачам. Ведь в планирующие организации стекаются данные со всех предприятий. Это мощный поток сведений о средствах, необходимых для различных заводов, о затратах на оборудование, на амортизацию, о необходимом количестве тех или других деталей для смежных заводов и так далее, и так далее. Все это нужно своевременно учесть и так построить перспективный план, чтобы получить максимальный экономический эффект. Планированию сопутствует огромная трудоемкая статистическая и вычислительная работа, выполнить которую может только электронная машина.
Но все же на выходе ли, на входе, в промежуточной ли стадии, но в дело включается человек. Все осложняется, начинаются сбои. Трудности появляются именно в результате нечеткого взаимодействия между человеком и машиной. Возникает проблема общения, перевода машинного языка на человеческий, проблема понимания, увязывания возможностей, быстроты реакции человека и машины. Ведь от уровня общения человека с машиной, от легкости и быстроты, от надежности и безошибочности их взаимодействия зависит совершенство системы управления с помощью машины.
Совет по кибернетике, руководя проблемой инженерной психологии, рассматривает всю цепочку «человек — машина» начиная от конструкторской разработки машины. И эта начальная стадия, стадия рождения идеи — самая мучительная, вызывающая особенно горячие споры. Здесь самая дремучая разноголосица, в
Допустим, сфера деятельности будущей машины ясна. И тут начинается полоса терзаний. По какому пути пойти? По какому образцу сделать машину? Какой замысел положить в основу работы той или иной машины? Можно попытаться повести ее по стопам человека, то есть научить ее действовать так, как поступает человек. Но хорошо, если известно, как решает аналогичную задачу человек. Однако это не всегда ясно. Как, например, мышцы генерируют энергию? Неизвестно. А это генератор с самым высоким к. п. д., какой существует в природе. Как наши глаза узнают знакомого человека, почерк, выделяют их из тысячи других? Как слух отличает знакомый голос? Нос различает запахи?
Если всему этому удастся научить машину, то наша жизнь в корне преобразится. Помощниками человека станут машины, сами регулирующие движение транспорта, управляющие космическими полетами, проводящие научные наблюдения, сортирующие почту, товары, чеки. Будут созданы совершенные аппараты для слепых, в которых обыкновенные буквы алфавита преобразованы в воспринимаемые слухом звуки. Каждый сможет осуществить вызов абонента по телефону не через набираемый номер, а просто голосом. Можно будет подавать команды машине не через сложную систему перевода приказов в цифровой код и с помощью перфокарт, а устно, с помощью автомата-переводчика.
Все это можно было бы легко осуществить, открой природа нам свой секрет распознавания зрительных и слуховых образов. И это, конечно, произойдет. Несомненно, рано или поздно можно будет вводить в автоматическое устройство рукописный или печатный текст, и машина составит аннотацию оригинальной или переводной работы. Автомат будет распознавать устную речь и составлять протокол собрания или по слуху делать перевод с иностранного языка.
Но пока путь к этим открытиям лежит через белое пятно неизвестности. Ученым зачастую легче придумать новый принцип работы автомата или создать программу для большой универсальной машины, чем подражать человеческому организму.
И все-таки, когда конструкторы проектировали машину для перевода, они старались прежде всего представить себе, как мы сами осуществляем перевод. При проектировании машины для распознавания пространственных образов возникает вопрос, как эту задачу решает человеческий мозг. Когда задумывают машину самообучающуюся, самосовершенствующуюся, стараются выяснить, в чем критерии совершенства человеческого организма. И поневоле приходится задумываться над проблемами, которые просто сбивают с толку своей неразрешимостью: как человеческий организм формируется в такую законченную систему, прекрасно ориентирующуюся в окружающей среде, с такой идеальной саморегулировкой? Почему из данного зародыша вырастает именно такой организм, а не другой? Как формируются в организме его системы, органы; почему он вырастает до какого-то предела, а потом рост прекращается – организм достиг зрелости, завершенности, свойственных именно этому организму. И каков предел совершенства машины? И как узнает об этом машина, строящая другую машину?
Тут множество инженерных и философских проблем.
— К сожалению, природа держит свою кухню в тайне, — сердито признается Берг, — и мы не можем научить машину работать по такому же принципу, по какому природа заставляет действовать человека. Здесь важно найти принцип работы машины, по возможности более близкий к идеалу. Поэтому-то ученые пробуют самые различные модели кибернетических устройств, имитирующих нужные особенности психики и нервной системы человека. И, конечно, нередко ошибаются, без этого невозможно найти правильный путь.