Четырнадцатое, суббота
Шрифт:
– И все-таки, Лешек, скажи, кто такой этот Бэдбэар?
Пока что меня разбирало простое любопытство, еще не перешедшее в идолопоклоннический страх или суеверный панический ужас, который, как я все больше убеждался, испытывало перед этим именем местное население.
– Великий Волшебник, Маг и Чародей, Властелин ночи, Повелитель Алмазной долины, - как хорошо заученный урок протараторил Лешек.
– Это я уже слышал. А поконкретнее?
– Без понятия. Он, типа, прилетел на огненном шаре. Он, как бы, всемогущ, почти что бог. И теперь стал ета, повелителем. А в Алмазной долине этой житуха, говорят, ну ва-ще!
Дальше Лешек поведал мне о том, что сам Бэдбэар не просто великий маг и волшебник, это большой мудрец, вокруг которого околачиваются ученые мужи, колдуны и звездочеты. Он основал университет магов и чародеев, и теперь только выпускники этого университета могут получить престижную практику. А так, без диплома, сгниешь в глухомани, вроде той, из которой мы вышли пару часов назад.
– Чего ж ты бабке-то противился, идти не хотел?
– А чего она! Не люблю, когда понукают, типа, дураком обзывают. И как с малолеткой какой! Гордость-то надо иметь, вы как думаете, Иван Андреевич?
– Я думаю, Лешек, называй меня просто Ваня. И давай на "ты".
– О'кей. Только я буду звать тебя Андреич.
– Ну и прекрасно. Не люблю церемоний, тем более я не намного старше тебя. Кстати, сколько тебе лет?
– Двести два, а что?
– он посмотрел на меня открытым ангельским взглядом и, заметив мое недоумение, быстро добавил: - Скоро будет двести три!
– Гхым-м!
– вырвалось у меня при виде его, прямо так скажем, юношеского лица.
– Да нет, ничего… На вид я бы дал тебе двести четыре.
Так что это я должен был с уважением относиться к такому почтенному долгожителю. Мне-то только двадцать семь через месяц стукнет! Ну ладно, продолжим нашу светскую беседу:
– А баба Яга, она как, на службе или уже на пенсии? Или натуральным хозяйством живет?
– Да она, как бы, сама по себе…
Из долгого и путаного рассказа Лешека я выяснил, что прошлое бабы Яги было темным и, прямо скажем, криминальным. Она спекулировала самопальным приворотным зельем и живой водой, получаемой контрабандой из заповедных лесов, занималась также киднеппингом, для чего держала стадо дрессированных гусей. Опаивала дурманом заезжих путников, обчищала их до нитки и отвозила на избе в глухомань, там и бросала волкам на съедение. Промышляла ворожбой и гаданием, это вроде как считалось ее основным легальным занятием, так сказать, прикрытием.
Однажды царь, за вельми серьезную услугу, отвалил ей полмешка золота и освободил от уплаты налогов на триста лет. И долгие годы текли спокойно и безмятежно, пока не появился этот Бэдбэар. Он обложил данью всех царей и королей, колдунов и магов, ведьм и гадалок, леших и домовых. Пустил в обращение новую монету, веля платить дань только ею. Близлежащие города и деревни очень быстро обнищали, киднеппинг перестал быть привлекательным бизнесом, ибо перевелись богатые родители, готовые отвалить за свое чадо солидный выкуп. За предсказаниями мало кто стал обращаться, все и так знали, что всё очень плохо, а будет еще хуже, да и путники обходили лес стороной. Подаренное царем золото тоже не нескончаемо (за триста лет-то!), а тут снова налоги. Тогда бабка заколдовала лес, и вот уже много лет они живут в уединении. Только им двоим известно, как войти и выйти
– А Змей Горыныч как пролетел?
– Так он же по воздуху! Да и Кощей его послал. А Кощей, он в магии как бы разбирается.
– А изба? Гуляет где хочет, на нее колдовство не действует? Я имею в виду себя и своих друзей. Прошлой ночью мы-то как сюда попали?
– Без понятия. Кто знает, где они, врата эти. Может, она как бы за круг-то и не выходила…
– Ты знаешь, Лешек, а еще у меня такое чувство, что не так он и хорош, этот ваш Бэдбэар. Сколько он горя людям принес, власть узурпировал, налоги поднял, да еще и валюту новую выдумал…
– Тс-ч-щ!
– зашипел Лешек, - Ты чё, Андреич! Беду накликаешь. Он Великий Волшебник, Маг и Чародей, Повелитель Ночи, Властелин Алмазной долины! Все, что он делает - как бы на благо людей и нелюдей, для свободы и народовластия.
Тем временем дорога постепенно сужалась и зарастала травой. Лес подступал все ближе, кое-где маленькие деревца росли прямо на дороге, по обочинам из зарослей крапивы и лопухов выглядывали кости, некоторые очень напоминали человеческие. Мы перестали разговаривать, становилось жутко, и возникало огромное желание повернуть обратно. Когда это желание стало совсем нестерпимым, из чащи прямо на нас вышел огромный волчара. Признаться честно, никогда в жизни не встречался нос к носу с диким зверем. Особенно с таким - волчище был размером с крупного сенбернара (или с мелкого пони). Оружия у меня при себе не было, ни ружья, ни пистолета, ни ножа. Даже консервный ножик и стропорез покоились где-то на дне рюкзака. Так что вся надежда на Лешека. Он, как лесной человек, может, сумеет с ним договориться.
Волк шумно втянул ноздрями воздух, пристально поглядел на нас, вздыбил холку и стал медленно приближаться, издавая тихое, но грозное утробное рычание. Я человек в общем-то не из пугливых, но теперь я точно узнал, что означает выражение "душа уходит в пятки".
– Не… не надо, волчик, фу, не надо… - зашептал Лешек, прячась за мою спину.
– Прекрасно! Чудесно!
– заговорил вдруг волк на чистейшем русском языке.
– Молодец на обед, а… другой молодец - на ужин. Раз уж коней вы где-то спрятали!
– М-мы к-коней не не п-рятали… у -у нас их нет!
– заверил я серого хищника, раз уж представилась возможность вести диалог.
– Так я и поверил! Хотя это совершенно не меняет дело - вас-то я все равно съем!
Ну и дурак же я! Надо было ему наврать, что кони спрятаны в лесу, километрах в пяти отсюда. Пусть идет искать, а мы сами, тем временем, успеем дать деру. Впрочем, он мог не поддаться на провокацию и все равно начать трапезу с нас. Лучше ведь, как говорится, гусь в руках, чем слон на горизонте.
– Вы наверно голодны, - как можно участливее произнес я, решив несколько по-иному повлиять на тоскливую ситуацию.
– Может не надо нас есть, пообедаем вместе, чем Бог послал?
Я поспешно скинул рюкзак, непослушными пальцами с трудом развязал узел и первое, что я нащупал, оказался батон копченой колбасы из нашей походной раскладки. Колбаса мгновенно исчезла в волчьей пасти, проглотил он ее, кажется, не жуя.
– Вкусно! А еще есть?
– Паштет есть, - ответил я.
– Давай!