Чикагские гангстеры могут отдыхать
Шрифт:
— А что вы делали на той квартире, в Чистом переулке? — немного успокоившись, спросила Нина.
Пришлось рассказать ей про сестру, так внезапно материализовавшуюся и принесшую столько бед. В это Нина долго отказывалась верить. Она сидела, прижав к губам платок, и шептала, качая головой:
— Этого не может быть… Это какая-то ошибка…
— Я сам просмотрел её паспорт, — упрямо настаивал я. — Я видел её саму в конце концов. Это не двойник. Это твоя сестра.
Мы перебрались в кафе. Слишком подозрительно выглядели двое мужчин с
Мы с Семеном лениво ковыряли вилками в салате, есть совсем не хотелось, кусок в горло не лез. Нина, наоборот, быстро взяла себя в руки, на зависть нам с аппетитом поела, заказала кофе и стала пытаться подбодрить нас.
— Не надо терять голову. Вы же мужчины. Вам такая работа знакома…
— Нет такой работы — людей убивать, — вздохнул Семен.
— А если и есть, то мы с ней не знакомы, — угрюмо добавил я.
— Были незнакомы, — неожиданно жестко сказала Нина.
Я с удивлением поднял на неё глаза и поразился изменившемуся выражению лица. Известие о появлении её погибшей сестры повлияло на неё совершенно невероятным образом. Узнав о ней и об убийстве в Чистом переулке, она поначалу была шокирована, а после как-то сразу ожесточилась и замкнулась. Наверное, ей стоило невероятных усилий держать себя в руках. Я просто поражался её железной выдержке и воли.
— Что будем делать? — спросил Семен.
— А что делать? — ответил я вопросом на вопрос. — Нас вычислят не сегодня-завтра. Если милиция сама на нас не выйдет, ей наверняка помогут в этом шеф и его сподручные.
— Ну, сегодня-завтра, может, и не выйдут, — усомнился Семен.
— Выйдут, выйдут, — вздохнул я. — Я, когда брал пистолет со стола, думал, что это того амбала, которого я первым пристрелил, а потом вспомнил, Володя говорил, будто пистолет этот он положил в карман завернутым в платок, чтобы сохранить отпечатки… Мои отпечатки.
Семен даже присвистнул. За столиками малолюдного кафе обернулись в нашу сторону. Семен изобразил на лице улыбку и, прижав руку к сердцу, несколько раз поклонился, как бы извиняясь.
— Вот это мы действительно влипли, — подвел он итог.
— И что теперь? — несколько растерялась Нина. — Вы не сможете больше меня охранять? Может, мне имеет смысл вообще не возвращаться домой?
— Да, похоже, ловушка захлопнулась, — подытожил я.
— Если бы это как-то могло помочь Нине, мы бы явились с повинной и как-нибудь попытались объяснить происшедшее, — задумчиво проговорил Семен. — Но боюсь, это только усугубит…
— Что же мне делать? Я не хочу, не могу возвращаться домой! — не на шутку перепугалась Нина. — Он меня убьет!
У неё от волнения даже губы побелели. Только сейчас, похоже, она до конца осознала, что ей грозит.
— Может, убежим? — не очень уверенно спросила она, понимая почти невыполнимость такого шага.
— А куда бежать? — качнул головой Семен.
Раньше это проще было. Подался в северную сторону или в российскую нашу глубинку, работы — завались. А сейчас? Работы ведь нет нигде. На что жить-то?
— Да и на какие шиши мы уедем? Нам, если уезжать, надо паспорта новые покупать, все документы менять. Ведь как пить дать в розыск по особо тяжким преступлениям попадем…
— А если в Прибалтику или в южные республики? — предложила Нина. — Там теперь другие государства…
— Ты не забывай, что у Семена двое детей и жена. Где, на что они будут жить? Мы даже квартиры свои продать не можем. У нас нет никаких гарантий, что там не ждет засада. Наличности — кот наплакал, даже на билеты не хватит, не то что документы новые покупать, — я с досадой стукнул себя кулаком по коленке. — Эх, надо было хоть деньги из сумочки себе оставить!
— Ну, не такие уж это большие деньги. На побег бы их все равно не хватило, — махнул рукой Семен.
В чем-то он был прав. Но какая теперь разница. Сейчас необходимо что-то решить, и побыстрее. Нине пора возвращаться, если она не остается с нами.
— Я могу взять деньги в офисе, только на это время потребуется. Сегодня я отпустила бухгалтера, без его подписи платежное поручение в банк недействительно. А в сейфе наличности совсем немного. Мы же только-только за евроремонт рассчитались…
— В банке тебе есть смысл снимать деньги, только если мы твердо решим уходить. И то, если сумма окажется значительной, твой муж сразу об этом узнает. У него же наверняка есть свои люди в твоем офисе, так?
— Да, возможно. Главбуха он мне подыскал.
— Вот видишь… И какие деньги ты можешь снять?
— У нас два счета: рублевый и валютный. Основные средства — на валютном. На рублевом сейчас мало.
— А насколько я знаю, крупные суммы в валюте надо заказывать в банке заранее, — вставил Семен.
— А это через главбуха. И тогда ты даже не взойдешь по ступеням этого банка.
— Так что же? У нас совсем нет выхода? — сникла Нина.
— Почему нет? Какой-то выход всегда есть, — усмехнулся я. — В конце концов жизнь дороже всего. Дороже денег и быта. Понадобится, прижмет будем уходить налегке.
— Так мы далеко не уйдем, — твердо сказал Семен. — Я не могу рисковать семьей. И бросить их я не могу. Им не дадут покоя…
— Ну, если тебя убьют, им легче не станет, — возразил я.
— Легче, может, и не станет, — глядя мне в глаза, отрезал он. — Но крыша над головой будет, и они останутся живы.
— Так что же, получается, мы все обречены? Остается только сидеть и ждать, когда с нами расправятся? — воскликнула Нина дрогнувшим голосом.
— Сидеть и ждать нельзя ни в коем случае, — мотнул я головой.
— А что тогда делать?
— Возвращайся на работу. Осторожно собери какие сможешь деньги. Но осторожно. Это главное. Сейчас каждое резкое движение способно повлечь за собой гибель любого из нас, а может, и всех вместе. С этой минуты каждый отвечает только за себя.