Чипсы
Шрифт:
– - Сколько мы сможем прятаться в лесу? Может вернуться?
– - И то верно, -- подтвердил Макс.
– Ты, Дэн, будешь молоть эту чёртову муку. Я буду печь хлеб как и раньше.
– - Мы не выживем одни здесь в лесу!
– плакала Злата.
– - Сейчас горит костёр, и то уже воют лисы. Слышал?
– -Да, Дэнище, пусть они беснуются, - сказал Макс.
– -А мы покрепче поставим двери.
– - Я не могу печь пьяный хлеб, -- ответил Дэн.
– Он сводит людей с ума. Они превращаются в свиней. Женщины теряют неродившихся детей. Наша деревня умрёт. И в этом буду виноват я - мельник.
Вдалеке послышались голоса и на поляну со стягом, снятым с крыши, пришли люди:
– - Мы пришли за тобой, мельник.
– - Пиво у тебя вкусное, -- пищал священник.
– Так намоли муки, чтобы пекарь не скрывался от нас, а испёк хлеб ещё вкуснее, чем пиво.
– - Я просто уговаривал, я просто пришёл его уговаривать.
К нашим ногам кто-то бросил только что убитую лису.
– - Вот, мельник, брось её в костёр. И бесы покинут нашу землю. Люди перестанут гневить бога своими поступками. Брось её в костёр.
Дэн бросил тушу в костёр. Запахло жжёным рогом. Под конвоем нас повели в деревню. А Злата осталась сидеть на пне. Она не отрываясь смотрела на костёр, на тлеющую в огне жертвенную тушу...
39 В благодарность
После Златы я пошла в ДК. Пропана Ивановна устраивала отчётное открытое занятие, ставшее традиционным. Я была помощником Пропаны Ивановны - Электронной Орбиталью. Это был ни на что не похожий химический праздник. На вбитых в стену крюках и навесных цветочных кашпо подобно украшениям новогодней ёлки красовались... химические пробирки, разнообразной формы склянки, бумажные, пластилиновые, пластиковые модели кристаллических решёток и веществ. Дымился жидкий азот... Мы делали смешные опыты с фенолфталеином. Чем проще был опыт, тем громче смеялись дети. Мы устроили детям викторину по минералам. Пока шёл праздник, я бросила в банки цинк, налила солянки и надела на горлышка шарики -- шарики постепенно надувались. Шла обыкновенная реакция замещения, которую проходят в школе одной из первых, но родители смотрели на постепенно надувающиеся шарики как на волшебство. Неужели родители не учили в химию? Я перевязывала шарики лавсановой ниткой и раздавала детям. Пропана Ивановна предупредила меня, что на празднике будет и заведующая из Оболтуса - её обидчица и её девочка. Я никак не могла понять, не могла их распознать. Все дети и их родители были радостные, смеялись и хлопали. Я пыталась распознать ребёнка по очкам. Ведь скандал начался из-за миопии после якобы имевшего места ожога роговицы. Но в очках были только мальчики... Демонстрируя опыт с получением оранжевого красителя, я думала: как же не стыдно... Так повести себя с Пропаной Ивановной и как ни в чём не бывало продолжать ходить на кружок... Так ещё и припереться на праздник! Я всё-таки узнала её, обидчицу Пропаны Ивановны. Она чересчур громко смеялась с воодушевлением что-то втирала молчаливой толстой мамаше. Она единственная была не в своей тарелке, на это я и обратила внимание. После праздника я подошла к ней. Меня окутал запах французских духов с натуральной отдушкой. Запах буквально сбил меня с ног. Я теперь была уверена: это - обидчица: только крайне бескультурные люди могут так неприлично надушиться очень дорогими духами.
– - Так какие ожоги после соляной кислоты?
– спокойно спросила я её, прервав на полуслове обычный трёп мамашек. Собеседница обидчицы поспешила ретироваться.
– - Я вас, девушка, не понимаю, -- ответила, по инерции продолжая улыбаться, женщина, торговый работник "Оболтуса".
– - Вы безобразно пользуетесь духами, девушка!
– я смотрела на неё папиным спокойным и уверенным взглядом.
– - Ничего не знаю, -- как попка тараторила эта бабца.
Я поняла, что разговаривать бесполезно.
"Ничего не знаю"... Папа тоже учил меня так говорить, если я в чём-то провинюсь. Он учил меня всё отрицать...
... В пять вечера из ДК я позвонила Злате.
– - Арина! Всё отлично! Всё уже началось и закончилось. Спасибо,- сказала Злата.
– - Ты не думай, что закончилось. Это на несколько дней. Живот сильно болит?
– - Сильно.
– - Обязательно выпей парацетамол.
– - Что?
– - Нурофен, говорю, купи. Хотя... он же теперь по рецептам. У тебя дома есть?
– - Нет.
– - Аспирин-то есть?
– - Н-нет.
– - Ладно. Я принесу.
Я поехала в мамину аптеку. Было темно на улице, когда я вошла в зал.
– - Арина?!
– удивились продавщицы.
Я попросила у них нурофен. У меня ведь не было денег. Мама давала мне денег только на маршрутку! И помчалась к Злате.
Злата сияла.
– - Спасибо!
– - Знаешь, почему я не хотела, чтобы мама узнала?
– - Злата выпила нурофен и совсем ожила.
– Я боялась, что мама пить начнёт. Помнишь на гимнастике -- я тебя побила.
– - Так это ты была?
– - Ну да. А ты думала кто?
– - Молюск.
– - Молюск тоже был. Понимаешь: у меня мама пила тогда. Меня всё то тётя Вася забирала, она тогда молодая и была и совсем нежадная, то тётя Неля... А потом мы в школу пошли, и мама пить прекратила. Это из-за кино. Тогда "Властелин колец" каждый год выходила новая часть, и мама ходила в "Иглу" и кино смотрела. У меня ж мама знаешь кто?
– - Кто?
– испугалась я.
– - Толкинистка.
– - Это кто?
– - Ну ты "Властелина колец" читала?
– - Нет.
– - Ну даёшь. Почитай. Там чёрные всадники такие классные, да и вообще всё. Древень прикольный. Мы оттуда с мамой все стихи знаем. Наизусть.
Над росной свежестью полей,– - продекламировала она.--
В прохладе вешней луговой
Болиголов высок и прян
Цветением хмельным струится
– - А он в стихах?
– - Да кто он? Это трилогия. Скоро, знаешь, "Хоббит" выйдет.
– - Кто?
– - Ну фильм такой. Четвёртый. Книга есть и фильм ... будет. Сходим тогда?
– - Хорошо.
– - Понимаешь... Вот эта Хоббитания, ну и вообще вся Торба, они мою маму спасли. Она фильмы стала смотреть, молодость вспомнила, как её из училища погнали за то, что она на крыше в плаще стояла. Она чёрным всадником была. Ну вот... А узнала, что фильм будет, книги прикупила. Стала мне вслух читать... И мы с ней вместе зафанатели. Ну как вы с мамой по травам, так мы по "Властелину"...Ты вообще знаешь фентези что такое?
– - Ну, слышала.
– - Так это первое фентези было. Он одиннадцать лет писал.
– - Да кто?
– - Да Толкин. Ну ты, Арин, даёшь... Я тебе на День Рождения подарю. У тебя уже скоро - я помню...
– - Ну... не очень, -- я замялась. Я поняла, что Злата делится со мной чем-то очень родным, даже интимным и продолжала слушать:
– - И я, короче, боюсь теперь, что мама может снова пить начать. У неё уже были срывы. Хорошо, что сейчас "Хоббит" скоро выйдет. Это очень хорошо. Ну точнее его только снимать начали. Где-то через год выйдет.