Чистая душа
Шрифт:
У окон еще несколько женщин. Все молчат. Никто не приветствовал вошедших учителей.
За раскрытой дверью на диване лежал Сулейман. Он даже не успел снять свой рабочий пиджак, только расстегнул ворот рубашки да ослабил галстук. На первый взгляд казалось, что он прилег вздремнуть на несколько минут. Только чуть побелело лицо да запали губы. Видимо, от этого обвисли его обычно встопорщенные седые усы. Как будто он обижен или сердит на кого-то.
— Как это случилось? — спросила Сания. — Здоровый ведь был. Как же так, вдруг?
Хафиза всхлипнула
— Вот, — сказала она бессильным голосом, протягивая измятую бумажку. — Не выдержало сердце. Ох, родимый мой! Ох!..
Сания взяла бумагу в руки и прочла:
«Уважаемый Сулейман Гафурович!..» Далее сообщалось, что его старший сын, капитан Сабит Сулейманович Гафуров, погиб смертью храбрых, защищая родину.
Младший сын Сулеймана, тоже командир, принимал участие в самых тяжелых боях. Месяц назад пришло известие о его смерти. Для родителей это было тяжкое горе. Но старый учитель выдержал первый удар. Он нашел силы, чтобы поддерживать и свою старуху. Будучи директором, продолжал руководить школой и педколлективом.
А тут… Его дорогой Сабит…
Старший сын был самой большой радостью и гордостью стариков. Сулейман верил, что Сабит скоро станет доктором химических наук, профессором Сабитом Сулеймановичем Гафуровым…
Но началась война, и молодой ученый ушел на фронт, Сулейман никак не ожидал, что его сына возьмут в армию. Правда, ему объяснили, что Сабит добровольно ушел на фронт. Но и это не удовлетворило Сулеймана. Мало ли что сам напросился! Молодой человек чего не вздумает! В отношении таких людей надо быть осмотрительнее! Если бы он остался в тылу, возможно, принес бы больше пользы. Не может быть, чтобы такого талантливого ученого так просто бросили в огонь, рассуждал он, успокаивая себя. И вот внезапное сообщение: Сабит погиб!..
Больное сердце давно уже ушедшего на пенсию и снова вернувшегося к работе неугомонного старика не выдержало тяжести двойного удара, и вот он вытянулся на диване, не то обиженный, не то сердитый на кого-то…
Наконец, оборвав устоявшуюся тишину, поднялся Баязитов.
— Товарищ Касимова, — обратился он к заведующей гороно, — беритесь за дело. Нужно организовать комиссию по похоронам. И похоронить как следует. Не прибедняться, ссылаясь на военное время. Ну, пошли!
Перед уходом Баязитов остановился возле Хафизы, Погладил ее по плечу и сказал успокаивающе:
— А вы, Хафиза-ханум, не сдавайтесь. Да, вам тяжело. Очень большое у вас горе. Но будьте тверды. Не забывайте, что вы не одна. Ваше горе — и наше горе. Сулеймана весь наш город уважает.
— Спасибо, Газиз.
Вслед за Баязитовым поднялись Касимова, Сания и другие. Все они останавливались у кресла Хафизы, и каждый по-своему выражал ей соболезнование.
Одна из соседок, молчавшая до этого, заговорила с гневом:
— Проклятые звери! Чего не хватает этим гадам? Почему столько несчастий принесли они людям! Ну, погодите, захлебнутся они в человеческой
3
На другой день после похорон Сулеймана Санию вызвали в гороно. Кивнув на черный клеенчатый диван, Касимова предложила Сании сесть. Расспросила, как обстоят у нее домашние дела, здорова ли дочка. Спросила о Камиле. Затем перешла к школьным делам. И под конец заговорила о том, кому доверить место директора школы.
— Кто, по-вашему, подходит?
Сания еще не думала об этом и сказала откровенно:
— Не знаю.
— А вы сами?
Сания удивленно посмотрела в лицо заведующей.
— Да, — продолжала та, — гороно собирается рекомендовать директором вас.
Обе помолчали. Потом Касимова добавила:
— Поговорила я с нашими руководителями — Баязитов и Башкирцев поддерживают… Теперь нужно ваше согласие.
Сания серьезно задумалась. Заведующая не торопила С ответом.
«С моим мягким характером сумею ли я вести такую ответственную работу? — хотела сказать Сания, но не сказала, — Нет, это не ответ. Коли тебе доверяют, надо оправдать доверие».
Хотелось еще сказать: «Если бы было мирное время, когда работа идет в нормальных условиях, — другое дело». Но Сания и этого не сказала. «А кому легко сейчас? Кто-то должен взять на себя эту работу, какое я имею право отказываться?..»
Сания подняла голову, и глядя в глаза заведующей, сказала:
— Хорошо!
Касимова несколько лет работала в одной школе с Санией, была секретарем партийной организации школы. Она хорошо знала скромность Сании и не ожидала, что та так легко, без возражений, согласится взять на себя трудные директорские обязанности. Это даже удивило Касимову.
— Не трудно вам будет с ребенком?
— Не у меня одной ребенок. Матери маленьких детей и на заводе работают.
— Это так. Но без опыта не трудно ли вам будет? Ведь придется и вам увеличивать количество уроков. Успеете?
Сания непонимающе посмотрела на заведующую.
— Товарищ Касимова, я ведь не напрашивалась на директорство. Вы сами предложили — полагаю, что вы обсудили все заранее. Знаю, не легко будет… Но если я в такое время буду уходить от трудностей, это всю жизнь будет мучить мою совесть.
— Очень хорошо, Сания! — обрадовалась заведующая. — Значит, я о вас правильно думала. А в работе, когда надо будет, поможем.
— Помощь будет нужна. Опыта у меня нет.
— Об этом не беспокойтесь. Опыт — дело наживное.
Касимова хотела было поговорить о том, на что нужно в первую очередь обратить внимание, но зазвонил телефон.
— Слушаю… Это я, Касимова. Да… Как раз она здесь… Да, согласилась… Хорошо, подождите минуточку…
Касимова, не опуская трубку, сказала:
— Нас с вами приглашает к себе товарищ Баязитов. К ребенку не спешите?
Сания взглянула на часы.
— Успею.
— Вы слушаете, товарищ Баязитов?.. Сейчас будем у вас.
4