Чистилище. Книга 1. Вирус

Бадрак Валентин Владимирович

Всеохватывающий океан разврата, который находчивая выдумщица предложила своему неискушенному кавалеру, оказался куда более вместительным, нежели его представления и фантазии. Всякий раз он дрожал всем телом еще задолго до встречи с нею, томясь в своих неуемных ожиданиях и даже не предполагая, каким захватывающим, коварным действом порадует она его. Каждая новая встреча заставляла его содрогаться от ее внутренней необъятности, в сети которой он неизменно попадал, как глупая рыба, плывущая в неведении того, что сулит сказочный простор и расширяющееся пространство. В своей погоне за новой реальностью он постепенно превращался в наркомана, зависимого от прихоти Вероники. То она казалась совершенно невинной, наивной,

то вдруг раскрывалась до такой степени разнузданности, которая представлялась фантастической, неподвластной земному измерению.

Как-то после их богемного, богатого на выдумки секса, Лантаров рассмотрел Веронику вблизи. Она вальяжно, как сытая кошка на весеннем солнышке, потянулась на постели, впитывая в себя дневной свет и чудодейственное тепло, и на какое-то время застыла изваянием, устремив отрешенный взгляд куда-то вдаль. Исподволь изучая ее лицо, юный любовник убедился, что оно было далеко от эталона. Впервые он рассматривал обнаженную женщину так близко и бесцеремонно, вглядываясь в каждое пятнышко, оценивая каждый прыщик, каждую клеточку. Кожа была безоговорочно прелестная, эластичная и аккуратная, со светлым пушком, строго выбритыми подмышками. И все-таки это были тело, кожа и волосы живого человека, и Лантаров с некоторым изумлением отметил, что живой обнаженный человек вблизи производит совсем не такое впечатление, как в представлении, когда он мысленно раздевал ее. Он, пожалуй, не мог бы отыскать что-то явно не понравившееся на этом почти безупречном теле, узреть физический изъян, но чем-то оно сейчас отталкивало и пугало. Он долго не мог понять – чем именно? Но наконец его осенило: ведь это было тело, которое не принадлежало ему. То есть он обладал им иногда, время от времени, сугубо по разрешению его хозяйки, но прав на него не имел никаких. Это было тело, почти безраздельно принадлежащее другому мужчине, о жизни которого Кирилл понятия не имел. Все это вызывало в нем некую тревогу, намекало на несостоятельность, слабость и искусственность такого положения. Он как бы был при даме, и это не могло его не смущать. И особенно давящей была торжественно-картинная обнаженность Вероники, расслабленной и чем-то похожей на застывшую натурщицу, упивающуюся собственной бесстыдностью и фонтанирующим очарованием. В самом деле, Вероника была в тот момент чудовищно самодостаточна, подобно кошке, пушистой и нежной, но никогда не приручающейся, циничной, всегда помнящей о своих отточенных когтях и надежных клыках. И это досадное открытие не на шутку испугало наблюдателя, осознавшего обусловленность таких отношений.

Лантаров недоуменно смотрел на ее распластавшееся, объятое негой тело, она же наконец уловила его взгляд, нехотя вернулась в реальность. Кирилл смешался.

– Ты… – великолепна… – прошептал он. По ее насмешливым искоркам в глазах он понял, что она сейчас хорошо осознает беспредельную силу своей необузданной женственности. Ее глаза говорили: «Я знаю. Ну и что?» А сам он при этом выглядел ошарашенным внезапным счастьем ребенком, и, будучи не в силах больше терпеть борьбы с собой, уткнулся лицом в ее гладкий, упругий живот. Вероника провела пальчиками по его волосам, щеке.

– Знаешь, если бы ты не была замужем, я бы вовсю добивался, чтобы ты стала моей женой, – задумчиво изрек Кирилл.

– А мои сексуальные аппетиты тебя не смущают? Ты еще глупый мальчик, который ничего не знает о жизни.

– Но если так, зачем ты тогда со мной связалась?

– Просто ты очень милый…

«Милый и мягкий, как привычная, безотказная игрушка? Или милый и… любимый?» На эти вопросы ответа у Лантарова не было. Но он решил проявить настойчивость.

– Слушай, а ты любишь своего мужа или только так говоришь?

– На самом деле люблю, мы даже несколько лет жили в гражданском браке, пока он не предложил оформить отношения.

Кажется, она была откровенна и честна.

– Но ведь… Я вас видел однажды в машине – он мало походит на мачо, тучноват и рыхловат. Он мне показался немного помятым. Извини, что говорю такое, просто хочу лучше понять тебя – ты для меня неразрешимая загадка.

– Какой же ты глупый! – воскликнула она, ничуть не обидевшись. – Женщина, если ей необходимо, всегда может найти мачо. Но на самом деле ей нужен не мачо, а надежный человек рядом. Понимаешь?! Ей нужна нежность, стабильность и защищенность.

– А что, ты сомневаешься в моей надежности? – спросил он с вызовом.

– Ну почему ты такой недогадливый, мой мальчик? Конечно, не сомневаюсь! Ты – просто замечательный. И очень толковый. Но своего надежного человека я уже отыскала. Я не только люблю его, но к тому же имею с ним совместного ребенка, мы живем вместе, ведем хозяйство и многое такое, чего ты еще не знаешь и не понимаешь, поскольку твое время еще не пришло. Наслаждайся жизнью и собирай ценную информацию – потом пригодится…

Лантарова покоробил ярлык «мой мальчик». Но он решил добиваться своего.

– Слушай, а что тебя толкает изменять ему?

– Понимаешь, жизнь – слишком многогранная штука, и хочется пощупать как можно больше ее граней. Жить с одним мужчиной – это правильно. Заниматься сексом с одним мужчиной – это… ммм… тоже, возможно, правильно. Но слишком ограниченно, безвкусно, постно. Иногда душе нужен простор, хочется попробовать разных ощущений, открыть новые миры, хочется экстрима, авантюры. Из этих деталей состоит жизнь.

Ее словечко «иногда» вызвало в нем бурю протеста и негодования. Но она говорила это так отвлеченно и просто, как будто дело вовсе не касалось ее личной системы ценностей, как будто это вообще были случайно высказанные, обобщенные размышления о жизни. Ее глаза были снова затянуты поволокой нескрываемой страсти, против которой бороться у него попросту не было сил. В увеличившихся зрачках Вероники опять поплыли томные облака, за которыми, Лантаров хорошо это знал, притаилась коварная и беспредельная чувственность. Он уже давно простил ей все. Все, что она совершила и что совершит в будущем, он был прикован к этой женщине невидимой цепью…

– А тебе не приходило в голову, что и его может так же потянуть на простор, как ты говоришь…

Она не дала ему договорить и игриво погладила тыльную сторону ладони.

– Все может случиться… Не стоит придавать этому много значения… – подытожила она философски.

«Наверное, она играет… А может, извращенная любовь так прочно вошла в ее суть, что отказаться уже просто нет сил? Нет, не похоже, ведь она встречается только со мной… Стоп, а кто сказал, что она встречается только с тобой?!» Кирилла вдруг прошибло.

– Слушай, а кроме меня у тебя есть еще кто-то?

– Конечно! Муж, например. – Вероника лукаво засмеялась. Стелющийся подле него, обволакивающий дымкой, бесчувственный демон. Она смотрела на него с ласковой снисходительностью. – Один мужчина редко может предложить женщине все…

«А ведь она так ничего и не рассказала о муже», – подумал Лантаров. Поразительно, что он совершенно ничего не знал об этом загадочном мужчине, который стал ее избранником по нелепой, как он полагал, случайности. Не общая, официальная информация, а детали, нюансы и подробности их семейной жизни – вот что ему было необходимо. Но Вероника оставалась непрошибаемой. Уже больше года их знакомству, а ее семье было посвящено не более двух-трех фраз! Почему никогда раньше это его не трогало? Из-за постоянной дикой лихорадки возбуждения, которая сопровождала каждую их встречу. И даже если он приезжал с мыслями, далекими от эротики, она тут же какими-то магическими штучками, словечками, прикосновениями, намеками вводила его в дурманящий транс…