Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны
Шрифт:
Пронзительный взгляд детектива Белла выдержала.
– Вы мне расскажете, о каких деньгах идет речь? – поинтересовалась помощница Броста.
– О тех, которые вы должны были передать журналистке в обмен на молчание.
Если Белла и говорила неправду, то старина Станиславский в этот момент пожал бы ей руку. Удивление на лице худощавой стервы было столь искренним, что даже детектив оторопел.
– Месье Брост поведал нам, что прилетел в Куршевель с одной целью – накануне отъезда ему позвонила Мориша Ларски и потребовала заплатить ей некоторую сумму за то, что журналистка не обнародует
Белла повернулась к Бросту и негодующе уставилась на него:
– Кирилл, ты с ума сошел? При чем тут я? Ты же сам понес ей эти деньги!
Они друг друга стоили. Два сапога пара, два столба – виселица. Был бы жив старина Константин Сергеевич, он устал бы метаться между этими лицемерами, выбирая, кто же лучше сыграл свою роль. Искренность Борста тоже заслуживала Оскара.
– Бел, ты чего? – Телемагнат отодвинулся от помощницы, словно не зная, чего от нее ожидать. – Что за цирк ты устраиваешь? Слушай, а может, это ты Моришу того… доступа кислорода лишила? Ты же как раз во время убийства ушла от меня с деньгами!
«Тэффи» за роль порядочного человека, овации, красная дорожка. И «Пальмовая ветвь» вдогонку – в непогоду укрыться. Ой, не зря ребятки столько лет на телевидении проработали, да еще на политическом канале – изображали из себя порядочных людей они оба потрясающе. Искреннее негодование, легкая тень растерянности, широко распахнутые честные глаза – два раза. Друг напротив друга.
Как говорил герой гениального С. Гармаша: «Шапито, блин».
– Я все понял! – многозначительно поднял палец вверх Миша Кац. – Кирюха бабло взял, как бы его к Морише потащил, а сам девку грохнул и чемодан с деньгами заныкал куда подальше. Теперь вот на Белку все свалить пытается. Брост у нас известный жлоб, ему проще человека убить, чем гонораром поделиться.
Публика зашумела, соглашаясь с Мишаниным предположением. Похоже, месье Брост действительно репутацию имел неприглядную – уж больно присутствующие единогласно с выдвинутой версией согласились. Мол, да, жлобяра этот телевизионщик. Редкостный.
Даже мадам Нахимова позволила себе реплику подрагивающим баритоном вставить:
– Мы с мужем можем подтвердить, что этот тип крайне неблагонадежен. Недавно политическое движение нашего региона обращалось к господину Бросту с просьбой объективно осветить наш вклад в развитие России, но дирекция канала нам выставила просто грабительский счет за эту передачу! Между прочим, речь шла об освещении деятельности подразделения правящей партии!
Ой, ну надо же, кто у нас заговорил! Вот ведь людишки странные – как только стрелка компаса отклонилась от направления «Убийца – жена Нахимова», так тетка тут же принялась поливать грязью того, кто послабее. В полный рост упыриха – сама только что на месте бедного, прижавшего уши к черепу Броста была, и так же на нее толпа нападала – и вот уже смотрите-ка, осмелела, моськой агрессивной на мужика кидается… «Осветить вклад в развитие России…», «подразделение правящей
Скажите прямо: мы на свою раскрутку бабло зажали, а Брост нам скидку не сделал и бесплатно работать отказался. Нет же, кто ж честно признается? Да никто.
– Вы чего? Вы тут все с ума посходили, что ли? – Бедолага Брост вжался в стул, как загнанный крольчонок в угол. – Не убивал я никого! Я ей не в первый раз платил, с чего мне вдруг ее душить?
– Наверное, надоело тебе однажды посторонней женщине чемоданы денег отдавать, вот ты и решил раз и навсегда от шантажистки избавиться, – спокойно, словно речь шла о расторжении контракта на поставку огурцов, пожал плечами Никифоров. – Я бы на твоем месте ее давно придушил. Только гораздо раньше. Я вообще не понимаю, чего ты так долго с ней валандался, мог бы кучу денег сэкономить. И…
Договорить у олигарха не получилось – зажужжал лежащий на столе телефон. Никифоров взял аппарат, глянул в окошечко и нажал кнопку приема вызова.
– Да. Нет. Потом. Не надо, – отчеканило в трубку солнце русского бизнеса и нажало кнопку отбоя. Естественно, все разом уставились на него.
Ну вот, знают же люди, что отвлеченные разговоры по мобильному в момент самого накала страстей и закипания эмоций сбивают окружающих с агрессивного настроя и напрочь ломают всеобщую истерию! Знают, но все равно продолжают в самый неподходящий момент отвечать на входящие звонки! В итоге все сдулись, с настроя сбились, выдохнули. А ведь такая драма могла разыграться!
– Миш, выруби телефон, а? Потом с кем надо созвонишься, – раздраженно попросил коллегу-олигарха Михаил Кац. – Не в Государственной думе же заседаешь, мы тут о серьезных вещах говорим.
Окружающие одобрительно замычали – типа, ага, вырубай, в приличном месте находишься.
Никифоров пожал плечами, мол, как скажете, протянул было руку к аппарату, чтобы лишить дорогущую Nokia питания, но почему-то передумал.
– Перебьетесь. Потерпите. Я звонка очень важного жду! – с чуть большей борзостью, чем того требовала ситуация, рявкнул на недовольных соотечественников Никифоров и положил телефон перед собой.
Хам, он и есть хам. И на попойке в рублевской халупе, и в гостинице Куршевеля. Больше денег – меньше уважения к окружающим. Ну да ладно, мы к этому привыкли. Проглотим и это хамство, нам ли не по фигу.
Француз, все это безобразие наблюдая, поморщился, нетерпеливо щелкнул пальцами и поинтересовался у Ёлки:
– Итак, на чем мы с вами остановились?
Элка этот его вопрос сначала для всех русскоязычных товарищей перевела, а потом уже сообразила, что д’Ансельм лично к ней обращался.
– Мы остановились на том, что Кирюха деньги зажал и Моришу задушил. А на Белку свалить все пытается, – резюмировал Никифоров. – Слушай, а ведь всё на тебе сходится, звезда ты наша телевизионная. Никто из присутствующих, кроме тебя, Морише не платил. Вот как-то так получилось, что Нахимовы ей заплатить не успели, Мишаню Каца она никогда не трогала, мне пофиг всегда ее угрозы были. Так что это либо ты решил раз и навсегда перестать платить, либо все-таки Идка испугалась своего разоблачения. Признавайтесь давайте, ребята, кто журналистку задушил.