Чиж: рожден, чтобы играть. Авторизованная биография
Шрифт:
— Утром встал с похмелья, дома шаром покати, — вспоминает Чиж. — Напился кофе, и меня так поперло, что я написал «Доброе утро». И когда из меня ни с того ни с сего вдруг вылезла строчка — «Или нарисуй на руке о том, как любишь», — я «въехал», о чем вообще эта песня и с чего она началась...
Мысленно Чиж посвятил ее Рите Романовой, своей первой любви. Наверное, поэтому песня получилась удивительно светлой, как июльское утро. И точно так же, как «July Morning» [83] , нетленный хит Uriah Heep, ностальгически погружала в атмосферу семидесятых.
83
Во времена юности Чижа этот британский «медляк» со славянской мелодикой переиграли, наверное, на всех лавочках, завалинках и танцплощадках Советского Союза.
Вклад Кочи в репертуар Чижа не был исчерпан одним «Добрым утром» (если понимать под «вкладом» активное соучастие в создании у Чижа посталкогольного синдрома, который, собственно, и вызвал творческий всплеск). Накануне вечером приятели сочинили еще одну песню.
— У меня было написано много куплетов, — рассказывает Чиж, — но не все меня устраивали. Приехал Коча. Пока я резал огурцы на закуску, Коча мыл-протирал стаканы. Я говорю: «Что-то у меня песня не получается», а он: «Давай так: ты говори первую строчку, а я вторую». Я нож бросил, говорю: погоди, сейчас запишем. Чуть ли не на обертке от селедки. Ну и понеслось. Я начинаю: «Если б я был наглым — снимал бы девок». Коча: «Если б я был желтым — выращивал бы рис». А потом, когда выпили по две-три рюмки, сидели и решали: «Так, эта строчка на фиг не годится, а вот эта получше, оставим».
Интересно, что в окончательном варианте «Если» (так была названа песня) осталась строчка, где явно прорвалась чижовская «подсознанка»: «Если б был моложе — свалил бы в Питер».
«Был период, — рассказывал Чиж, — когда я вообще не мог писать песни, боялся. Потому что напишешь песню, из головы выдумаешь, где-то, может быть, краешком заденешь себя, и вдруг находятся точки соприкосновения, а потом всё сбывается».
Март 1993: Сольник
Не бойся своей силы!
В мае 1992-го в группу наконец-то вернулся Чернецкий. На концертах они с Чижом выходили к микрофону по очереди, каждый со своими песнями. Видевший их выступления Сергей Наветный придерживается мнения, что этот паритет не мог сохраниться надолго.
— Группа «Разные люди» пережила как бы две жизни: жизнь с Чернецким и жизнь с Чижом. Когда Сашка слег совсем, Серый невольно вышел на лидерство — криэйтор, автор с богатым песенным материалом. Естественно, группа ушла в ту сторону, в которую и не планировала уходить. А потом вернулся Сашка, старый лидер. А уже как бы сложился свой, новый. И два лидера в одной группе — ну никак!.. С такой вот разной манерой. Зрителю было, наверное, супер, когда группа в состоянии исполнять красивую, великолепную лирику, как у Чижа, и тут же давать такой гари!.. Это проблема была для них. Со стороны всё было нормально, органично, хорошо — крепкая группа. А им, конечно, было тесно. Где-то их «колбасило», что-то внутренне не складывалось.
На самом деле вопрос, как в одной группе уживаются два автора-фронтмена, никогда не ставил Чижа в тупик: «Леннон с Маккартни уживались ведь. Мы с Саней абсолютно разные, поэтому берем контрастом».
Пример, конечно, не самый убедительный: Леннону с Маккартни (личностям, безусловно, очень разным) в конце концов стало тесно под одной крышей. Точно так же, как и Гарику Сукачеву с Сергеем Галаниным в «Неприкасаемых» [84] . Видимо, в каждом союзе, особенно творческом, рано или поздно срабатывает один из законов Мэрфи: всё то, что соединено, может быть и отсоединено.
84
По мнению рок-журналиста С. Гурьева, рок-н-ролл в России всегда держался на солистах. «Блестящий тандем Сукачев — Галанин, — писал он, — стал примером шаткого, но плодоносного рок-коллективизма, где две абсолютно несовместимые, казалось бы, фигуры великолепно дополняют друг друга, создавая нечто большее, чем простая сумма их персон. Ураганно-драйвовый Гарик и — Галанин, безупречный аранжировщик бесшабашных сукачевских песен. Более поверхностный, но и более музыкальный, своего рода Маккартни при неуправляемом Гарике-Ленноне».
Впрочем, на тот момент для «Разных» гораздо актуальней была другая проблема: за полгода они дали всего 5–6 концертов. Причем всякий раз им приходилось самим платить за аренду зала, печатать и расклеивать афиши, продавать билеты. Местные журналисты по-прежнему называли группу «культовой» и «самой идолопоклоннической». Но эти комплименты не прибавляли ни концертов, ни гастролей. Если не считать фестивалей в Одессе и Львове, «Разные» выступали только в родном Харькове, а в замкнутом пространстве, как известно, теряется энергия.
— Мы надеялись только на себя, — говорит Чернецкий, — подхлестывали друг друга: надо что-то делать, двигаться дальше...
На дворе был капитализм, и музыканты уже не ждали милостей от рекорд-компаний — они сами доставали деньги и сами издавали свои альбомы.
Именно так поступили и «Разные», отыскав спонсоров, которые профинансировали запись их пластинки. На ней было решено представить хиты разных лет (т. н. Greatest hits), без которых не обходился ни один концерт. В названии пластинки — «Разные люди. 1992» — нашла отражение простая мысль: «Вот, это все наши достижения на 92 год». По сути, диск должен был стать виниловой «визиткой» группы.
Как и «Буги-Харьков», пластинку поехали записывать на киевскую студию «Аудио-Украина».
— Ночью мы курили с Павлом в тамбуре, — вспоминает Чиж, — и решали, какие вещи мы ставим в этот альбом. И выбирали не так, чтобы было три песни Сашкиных, одна моя, а просто по хронометражу. Да хоть бы вообще ни одной моей не было — какая разница? Лишь бы пластинка удачная получилась.
В 45-минутный сборник парни хотели запихнуть побольше песен, представляющих группу с разных сторон. По этой причине в число 9 выбранных хитов не попала, к примеру, о-очень длинная «Она не вышла замуж» — вместо нее можно было поставить две других песни. В итоге Чиж был представлен на пластинке «Походом», «Ты был в этом городе первым» и «ShaLaLa».
Сессия началась 29 сентября и продолжалась две недели в режиме жесткой экономии. Чтобы не платить за гостиницу, Чиж с Михайленко несколько дней ночевали на полу у знакомых, а Чернецкого, который записал вокал, сразу же отправили домой.
— Перед сном, помню, долго курили, и Чиж говорит: «Знаешь, Саня, мне уже четвертый десяток пошел, и я хочу от жизни одного: выходить и играть концерты. Много концертов». Говорю: «Ну, Серега, мы же достаточно много играем по украинским меркам. Нас приглашают, конечно, не так часто, как “ДДТ”, но ведь такие супергруппы можно по пальцам пересчитать». — «Да нет, “ДДТ” играют мало концертов». Иметь в графике много концертов — это была мечта его жизни. И он планомерно к ней шел.
В октябре 1992-го, сразу после записи «РЛ. 1992», Чернецкий снова уехал в Санкт-Петербург, чтобы заменить протезы. На несколько месяцев группа вновь оказалась в «простое». Именно в этот период Чижу позвонил старый знакомый Андрей Бурлака. «Почему бы тебе не записать свой сольный альбом?..» — предложил он.
К тому времени Бурлака уже три года совмещал рок-журналистику с работой на питерской «Мелодии» в качестве выпускающего редактора (западный аналог — executive producer) и крепко набил руку на дебютных пластинках «АукцЫона», «ЧайФа», «Крематория», «Облачного края» и, кстати сказать, нижегородского «Хронопа».