Чиж. Рожден, чтобы играть
Шрифт:
Чиж с Бариновым сразу же столкнулись с непредвиденными трудностями. Для начала пришлось вытащить Майка Староверова из запоя.
— С утра пришли, он трясся весь, — рассказывает Баринов. — Приезжаем в Нижний на электричке, а там Полковник мается с бодуна!.. Мы с Майка глаз не спускали, чтоб он не опохмелился. Минут за десять до нашего выхода он ушел в туалет. Оттуда мы его уже вынесли — кто-то из фэнов ему там налил. В общем, когда мы вышли на сцену, трезвыми были только Чиж и я.
"Люди шли хлебать чистый рок, — писала об этом концерте горьковская «Ленсмена». — Пели "за революцию". Махали тряпками. Братались, стоя на креслах. Пили не только чистую воду. Все было круто. В карету "скорой помощи" унесли худенького мальчика, потерявшего сознание (не от экстаза, я думаю), организаторы концерта уволокли со
58
По поводу этой заметки в редакцию пришли разгневанные письма: "… даже если побесился немного народ, и то только на 1/4 части концерта — на Летове, а когда Чиграков с Полковником были и Янка, все сидели спокойно (как мне кажется, еще не ослепла). А лично к вам, дорогая редакция: вместо того, чтобы печатать песни всяких "Ласковых маев", Аллегровых и т. п., лучше б хоть одну песню Чижа (Чигракова) напечатали!.. г. Горький, Юлия Петраускайте".
Рецензент был великодушен: выступление «Пол-ГПД» откровенно провалилось. На первой же песне у Баринова полетела пружина на ножной педали.
— Янка сняла с волос резинку: "Поможет?". Нет, говорю, не поможет. Короче, кое-как отыграли. Причем, Майк уже на второй песне перестал попадать по струнам…
Негативные эмоции хотелось утопить в алкоголе. Но выпить не удалось: вечером дзержинцы встретились на одной «хате» с Летовым и Янкой.
— До этого я видел Егора на его питерском квартирнике, — говорит Чиж. — Не скажу, что я зафанател и тут же побежал переписывать пленки. Но я запал на него. Незаметно, но запал. Это шло вразрез тому, что тогда пели. Я впервые столкнулся с настоящим панк-роком. Я потому и не пил: мне было интересно его на трезвую голову послушать.
По силе воздействия песни Летова сравнивали с пощечиной, со "стрессом, который всегда с тобой". Как и Чернецкий, он кричал о том, что болит. Разница была только в методе построения текстов: если Летов был ассоциативен, то Чернецкий — предельно конкретен, он указывал пальцем на то, что его беспокоит. Но в тот вечер Чиж обратил внимание на другое: лидер "Гражданской обороны" оказался шикарным мелодистом.
— Возьми любую песню Егора, поставь, и она сядет на мозги. Не зная текста, ты будешь ходить и напевать. [59] А это верный признак мелодизма. Не знаю, откуда у него это идет, но неслучайно его старший брат — классный саксофонист. А что касается драйва, Егор один выдавал его столько, что с лихвой хватило бы на целую панк-команду.
59
Много позже минская "Музыкальная газета" заметила, что единственные авторы, которых в XXI веке поют под гитару на лавочках, — это Чиж с Летовым.
Гитара все время ходила по кругу, и Чиж ответил сибирякам своей лирикой. Несмотря на разность стилей, было ощущение, что и хозяева, и гости настроены на одну волну.
— Волна, наверное, была в том, — говорит Чиж, — что все мы писали, — может быть, пафосно скажу, — от души, от сердца. И было видно, когда Янка пела, что она всё это перестрадала, с кровью через жопу из себя выдрала. И у Егора такая же х**ня. И я «Ассоль» не написал с "хи-хи, ха-ха", как-то тоже все пережил… И было неважно что мы конкретно пели. Значение имело только то, что всё это было честно. Мы сидели и раскрывались друг перед другом, рассказывали свою жизнь.
Утром земляки вернулись в Дзержинск: Чижу надо было забрать в Харьков старенький телевизор. "Уже подходим к Серегиному дому, — вспоминает Баринов, — и он говорит: "Ну все, мужики, это был наш последний концерт". Тогда Полковник заплакал. Натурально заплакал". Но после провала в Политехе всем уже было понятно, что «Пол-ГПД» больше нет. Группа распалась окончательно.
Наступающий 1990-й был годом Белой Лошади. Встретить его "Разные люди" собрались сугубо мужской компанией, без женщин и гитар. Под бой курантов
Планы были действительно грандиозные. Парни верили, что найдут возможность выпустить "Дезертиров любви", что альбом «выстрелит», добавит группе известности, а, значит, вслед за этим начнутся большие концертные туры.
— К тому же мы видели, что Чиж хорошо вписался, — говорит Чернецкий, — и со мной, без меня, — группа может существовать.
1990: "ТИХИЙ УГОЛОК"
"Чего же нам еще хочется? Уж не музыки ли? Не знаю, как вам, а мне мало рифм «фашизм-коммунизм», «рок-глоток» и «палача-кумача». Или зря все это затевалось? Может, так и придется слушать «Цеппелин», «Кримсон» и "Секс Пистолс", не дождавшись появления подобных групп у нас в Харькове?.."
(Из харьковского самиздата конца 1980-х).
"Водки не пить! Песен не петь! Вести себя тихо!".
(надпись на ночлежном доме времен царизма).
Еще накануне Нового года Чиграковы перебрались в 2-комнатную квартиру Вадима Гарбуза, активиста харьковского рок-клуба. Сам он переехал к молодой жене, и жилье временно пустовало (это был 602-й микрорайон, рабочая окраина Харькова).
Одну из комнат занимал одноклассник хозяина — Саша Кубышкин по прозвищу «Куб». Персонаж из рок-тусовки, он скрывался там из-за трений с родителями. Случалось, что целыми неделями у него в гостях «зависал» Сергей Кочерга (он же "Коча"), который имел схожие проблемы: когда жена в очередной раз выгоняла его из дому, он пережидал опалу у приятеля.
По формальным признакам (сын "красного директора") Коча принадлежал к местной золотой молодежи. Но внешне он выглядел, скорее, как интеллигент-босяк и сознательно работал жестянщиком. Когда сановный отец одним из первых в Харькове сумел «достать» видеомагнитофон, Коча наотрез отказался его смотреть, чтобы не «обуржуазиться». Это уже была, выражаясь языком самиздата, не игра в контркультуру на досуге, а отпетость всерьез и бесповоротно.
За стойкое неприятие «мажорства» Кочу прозвали в тусовке "боссом андеграунда". Другой титул — "певец психоделии" — он заслужил, сочинив в дуэте с Дмитрием Смирновым три десятка песен, которые с восторгом встречали на квартирниках и рокерских концертах. После того, как Смирнов собрал свою группу «Сутки-трое», Коча продолжал потихоньку творить "в стол".
Его спонтанный творческий союз с Кубом получил название "Тихий уголок" — по аналогии с альбомом Питера Хэммила "Silent Corner and Empty Wall" (1973). [60] Более неудачной метафоры было трудно придумать: пресловутый «уголок» так и не стал Оазисом Покоя, зато окончательно приобрел у соседей репутацию "нехорошей квартиры".
Эта недобрая слава началась с визитов Рауткина & Co (Олег Рауткин, лидер архангельской рок-группы "Облачный край", переехал с родителями в Харьков, поступил в физкультурный институт и сразу же влился в местную рок-общину). Следствием загулов в пустой квартире стал ее жутковатый вид. Входная дверь, к примеру, держалась на честном слове: если гости забывали ключ, то смело «открывали» её ударом ноги. В конце концов Гарбузу надоели жалобы соседей и визиты милиции, и Рауткина попросили забыть туда дорогу.
60
За любовь Кочи к сумрачному творчеству группы Van Der Graaf Generator Чиж называл его "Доктором Хэммилом".
(Когда Чиж пел в «Буги-Харьков»: "я живу на квартире, «спаленной» рауткинским «Краем», речь шла вовсе не о пожарище: "спалить хату" означало «засветить» ее перед ментами).
Традиции рауткинского беспредела продолжили Куб с Кочей. Не обращая внимания на время суток, они непрерывно сочиняли в своей комнате песни и тут же исполняли их на гитаре и «казу» (усовершенствованной расчёске). Разгул достигал апогея, когда навестить приятелей заходили братья-рокеры. Ольга долго терпела эти шумные посиделки, но потом начала жестко «строить» их участников, опасаясь, что соседи вызовут милицию, а у Чиграковых не было даже прописки.