ЧК за работой
Шрифт:
– Одну минуту,- прервал я его.- А какова позиция Наркоминдела в этом вопросе?
– Как и всегда, никакой позиции. Они отказываются высказаться, отговариваясь отсутствием информации, но, видимо, они сторонники Амануллы и всей его клики,- ответил Триандофилов.
– Ну, давай, пойдем дальше,- продолжал он,- о Персии я тоже тебе рассказывать не буду, ибо тамошние дела ты знаешь лучше меня, а перейду прямо к Турции. Это наша крупнейшая резидентура. Центром резидентуры является Константинополь, где сейчас находится Минский на должности атташе генконсульства. Из Константинополя мы ведем работу на Сирию, Палестину и Египет, так что фактически Константинополь – это база для ведения разведки на арабском Востоке. Один из помощников резидента находится в Ангоре97, но теперь он отозван и скоро приедет сюда. Дело в том, что ввиду дружественных отношений с Турцией Трилиссер приказал прекратить работу против турок. Он полагает, что если мы не будем трогать самих турок, то они будут смотреть сквозь пальцы на нашу работу против других держав.
– А кто сейчас работает в Ангоре?-
– Это – некто Герт. Он еще до тебя работал в Персии представителем военной разведки, но был снят с работы за какую-то склоку и затем перешел на работу к нам. Вот здесь у меня список секретных агентов в Турции,- продолжал Триандофилов.- Источник No К/10 работает в японской миссии в Константинополе. Черезнего мы получаем все шифрованные телеграммы, поступающие в миссию. No К/16 является одним из деятелей украинцев-самостийников98 и передает нам всю переписку своей организации. No К/20 приносит нам копии документов австрийского посла в Турции. Доклады очень ценные, ибо посол великолепно разбирается в обстановке и прекрасно знает Восток. Через No К/23 мы имеем всю переписку армянского патриарха в Турции Нарояна. По нашим материалам мы знаем о положении армянских общин, о политической организации того или другого скопа и, наконец, о положении партии "дашнаков". No К/32 освещает кавказскую эмиграцию, которая более опасна по своей организованности и по своей близости к нашей границе. No К/49 передает нам доклады французского военного атташе, из которых мы знакомимся с положением в Сирии и на Балканах. Кроме этой агентуры, которая управляется Минским, приступили к организации нелегальной резидентуры, которая должна организовать свою агентуру на всем ближнем Востоке. Мы уже успели отправить в Константинополь "Рида", который, благодаря американскому паспорту, сумел втереться в американские круги и даже в их посольство. Недавно туда же поехал нелегальным резидентом Яков Блюмкин под кличкой "Живой", проживает с персидским паспортом под видом купца, Трилиссер возлагает на него большие надежды, но я, признаться, иного мнения. Он большой барин и едва ли будет работать по нашему,- рассказывал Триандрфилов.
– Теперь несколько слов о наших слабых местах. Таковыми являются Индия и Ирак. До сих пор мы не могли послать в эти страны наших резидентов. В Индию из Берлина доктор Гольдштейн послал двух агентов , завербованных в Берлине источником No А/18. В Ирак мы послали в прошлом году нашего агента Каштанова, но до сих пор ни от кого из них не имеем сведений. Даже не знаем, живы ли они или нет. Вот что значит отсутствие связи. Кустарничество, а не работа, теперь, как приеду в Тегеран, может быть, налажу эту на эти две страны. Только не забудь поскорей послать Кеворкяна и епископа. Вот и все,- вздохнув, сказал Триандофилов.
– Как все, а остальные страны?- спросил я.
– Видишь ли, сейчас уже поздно, а у меня еще масса дел перед отъездом. Арабскими странами руководит
Аксельрод, а антибольшевистскими партиями Кеворкян. Будет лучше, если они сами доложат тебе о состоянии работы. А я сейчас пойду,- ответил он и начал собираться.
– Ну, прощай, может быть, мне не удастся больше прийти сюда. Занимай мой стол и не забывай друзей,- и Триандофилов ушел.
Я сел за стол. Теперь я начальник восточного сектора ИНО ОГПУ. До сих пор я руководил разведкой какой-нибудь одной страны. Теперь же нужно руководить работой ГПУ от Гималаев до долины Нила.
Глава XIX. Чекисты наизнанку
Триандофилов с фальшивым греческим паспортом уехал в Персию. Я окончательно вступил в обязанность начальника сектора. На этой должности я пробыл полтора года, т. е. до октября 1929 года. Прежде, чем писать о работе сектора, я хочу обрисовать внутреннюю жизнь работников ГПУ, которую мне пришлось наблюдать за это время.
Со времени приезда из Персии я жил в гостинице "Селект" на Сретенке, которая содержалась на средства ГПУ и обслуживалась чекистами. Когда же вопрос о моем оставлении в Москве был окончательно решен, мне отвели две комнаты в доме коммуны ГПУ, в Варсонофьевском переулке. Как начальник отделения я получал 210 рублей жалования. Из них 50 рублей я платил за квартиру. Как и все остальные сотрудники, я должен был записаться в кооператив ГПУ, в АВИАХИМ 100, МОПР 101, Добролет102, общество "Друг детей", Автодор103, шефство над деревней и др., не говоря о профсоюзе и партии, где я состоял раньше. Во все эти организации нужно было вносить членские взносы. Кроме того, каждый из нас должен был подписаться на внутренние займы и вносить ежемесячно 25- 30 рублей без права продать или заложить облигации, ибо мы чекисты-коммунисты должны были подавать пример остальным. Наконец, периодически приходилось "жертвовать" в пользу тех или иных бастующих иностранных рабочих. Так что в итоге за вычетом всех этих статей на руки я получал не больше 70- 80 рублей, отсюда можно судить о положении других мелких работников ГПУ, получающих от 100 до 150 рублей, естественно, что приходилось вечно залезать в долги у того же кооператива ГПУ, не иметь возможности покупать себе не только новой одежды, но даже белья. Так живут мелкие служащие ГПУ, но совсем другое представляет собой жизнь высших чинов ГПУ, начиная с начальников отделов. О них я буду говорить ниже. Сейчас я хотел остановиться на работниках иностранного отдела, где также имеются две категории служащих. Даже посторонний зритель, если он попадет в иностранный отдел, заметит две категории различно одетых людей, одни ходят в защитного цвета казенных гимнастерках и кепках, а другие – в прекрасно сшитых из английского или немецкого
А вот другой пример. Сын царского консула в Персии Похитонов работал секретным информатором ГПУ, персидская полиция, уличив его, заключила в тюрьму. ГПУ немедленно приняло меры. Спешно, задним числом, Похитонов-эмигрант был восстановлен в советском гражданстве, и Наркоминдел под нажимом ГПУ стал хлопотать у персидского правительства об его освобождении как советского гражданина.
К несчастью Похитонова, у него была молодая, довольно красивая жена, с которой после ареста мужа стал сожительствовать тогдашний резидент ГПУ в Тегеране Борисовский-Мельцер. Будучи вследствие этого заинтересован, чтобы Похитонов как можно дольше содержался в тюрьме, Борисовский оттягивал хлопоты, благодаря чему Похитонов провел полтора года в тюрьме и был освобожден и выслан в СССР лишь после замены Борисовского новым резидентом Казасом.
Таким образом, работа чекистов за границей фактически никакого риска не представляла, за исключением редких случайностей, как, например, было в Кантоне, где китайские солдаты, разрушив местное советское консульство, убили нескольких сотрудников консульства, в числе которых оказался резидент ГПУ Уколов.
Зато какие преимущества чекистам на заграничной работе! Резидент ГПУ получает 250 долларов в месяц на всем готовом, которые почти целиком остаются в его кармане. За рубежом чекист не обязан состоять в бесчисленных "добровольных" обществах, о которых я упоминал выше, и не вносит никаких членских взносов. Кроме того, пользуясь своей неограниченной властью в хозяйственных советских учреждениях, резидент обыкновенно устраивает на службу своих жен и родственников. Так, например, у резидента ГПУ в Персии Казаса служили одновременно жена и сестра, так что в общей сложности вся семья зарабатывала 600 долларов в месяц, абсолютно на всем готовом. А сколько прилипало к рукам резидента разных "непредвиденных, чрезвычайных, разъездных" и т. д.,- трудно сказать, ибо контроль над чекистом отсутствует. Такова материальная основа "рвения чекистов за границей".
С другой стороны, резидент ГПУ получает полную самостоятельность действий, так как подчинен только Москве. А Москва – далеко. Подсматривать и доносить на него некому, ибо он сам монопольно уполномочен за всеми следить и на всех доносить. Вот тут-то у резидента и выявляется его подлинная натура. Одних он милует, других предает. Как ему вздумается! До тех пор, пока не разыграется какой-нибудь крупный скандал. Тогда ГПУ его тихонько отзывает и направляет в другую страну. Ни ЦК, ни ЦКК не вмешиваются во внутренние дела ГПУ, а если что и всплывает на свет, то закрывают глаза.
Наконец, за границей чекист освобождается от обязанности посещать те, чуть ли не ежедневные собрания и заседания, которые устраиваются в Москве по всякому поводу и без всякого смысла. Эти скучные и казенные собрания являются настоящим бичом для работающего в Москве. Они, отнимая все свободное время у служащего, не дают ничего ни уму, ни сердцу. Официальные доклады, безразличность в голосовании и казенные резолюции. Уже от одних этих собраний можно ехать куда угодно, только бы избавиться от них. Вот почему работники ГПУ рвались за границу, чтобы пожить вдоволь, подкопить на случай возвращения в голодный СССР и отдохнуть, насколько возможно, от серой казенной жизни в СССР, ведущей к "социализму". Никто отнюдь не руководствовался идейными соображениями, каждый мало-мальски грамотный понимал, что на шпионаже против, главным, образом, сотрудников советских учреждений мирового социализма не построишь, и поэтому старался на всякий случай устроить собственное благополучие. И, нужно сказать, строили не плохо. Лучше, во всяком случае, чем порученную им работу. Чтобы не говорить огульно, приведу несколько примеров:
Вальтер, бывший до 1924 года поверенным в делах в Кабуле и одновременно исполнявший обязанности представителя ОГПУ и Разведупра, успел за 8 месяцев "работы" присвоить себе кулон с 12 каратами бриллиантов, выданный ему Разведупром на работу, и 1500 фунтов стерлингов, выданных ему из ГПУ. Хотя об этом знали , это не помешало ему занимать должность генконсула в Константинополе до конца 1930 года. Борисовский-Мельцер, пробывший резидентом ГПУ в Тегеране в течение двух лет, возвращаясь в Москву, вез с собой 12 огромных сундуков одних только шелковых и шерстяных отрезов, которые он, проживая в Москскве, потихоньку продавал и жил припеваючи. В "наказание" за это его назначили начальником иностранного отдела ГПУ в Ташкенте. Бывший до меня резидентом в Персии Казас, уезжая из Тегерана, сдал в багаж 28 пудов вещей, которых вероятно, хватит ему на 100 лет.