Что день грядущий нам готовил?
Шрифт:
Однако уже через несколько лет, после распада Советского Союза, СОИ была отложена в долгий ящик. Хотя некоторые политики все еще желали бы видеть это оружие в боеготовности (создание космической системы ПРО — редко упоминаемый ныне раздел республиканской программы «Контракт с Америкой» 1994 года), к идее не возвращались до теракта 11 сентября.
Сегодня некоторые аналитики указывают, что современные «страны-изгои» даже опасней бывшего Советского Союза: тот, вопреки своей агрессивной риторике на международной арене, вовсе не планировал самоубийства. Меж тем существуют людские сообщества и организации, члены которых готовы и рады в любой момент отдать жизнь во имя своего божества или идеалов. Эти группировки фанатиков со всей очевидностью способны захватить ядерное оружие или даже власть в стране, где оно имеется. Положим, Северную Корею совершенно не
В Америке вновь начались разработки высокочастотного и лучевого оружия. Пускай Северная Корея еще не способна наносить ракетные удары через внеземное пространство — боевые лазеры готовятся впрок, в расчете на то, что рано или поздно эта либо другая, столь же враждебная страна получит такую возможность. Несколько лет назад тогдашний министр обороны США Дональд Рамсфелд поддержал планы орбитального развертывания подобных систем. Между тем и Америка, и Китай разрабатывают ракеты, которыми реактивный самолет, летя в атмосфере на большой высоте, сможет сбивать спутники на орбите. Нельзя исключить, увы, что «Звезда Смерти» засияет над нами гораздо скорее, чем космический «Хилтон».
5. Ядерный синтез, управление погодой и прочая техника за гранью фантастики
Наша культурная традиция минимум трех последних столетий относится к научно-техническим достижениям так же, как взрослый человек к своим школьным годам: со слепой любовью. В середине прошлого века наука справилась со многими страшными эпидемиями вроде полиомиелита, помогла производить в изобилии недорогие продукты, дала людям новые виды развлечений — телевидение и транзисторное радио. Но мало кто тогда задумывался об оборотной стороне медали: главная забота была о том, как сделать жизнь еще лучше и веселей. Взрывы ядерных бомб не лишили человечество сна и аппетита, зато понравилась возможность задешево получать электричество из энергии атома. Словом, не желаем вспоминать ни о каких там подростковых прыщах, нелепой ломке голоса и противных скобках во рту для исправления прикуса. Нам подавай только самое лучшее, на что способны яйцеголовые!
В те годы Америка, казалось, мечтала о большем. Мы построили самые высокие в мире небоскребы, самые мощные плотины и автомагистрали, простершиеся через всю страну на тысячи километров. Мы собирались превратить пустыни в цветущий сад и сдвинуть с места горы. Хотели, чтобы воды рек текли туда, куда велят люди, а не игра природных сил. Пускай никто не произнес этого вслух, многие умы, несомненно, были убеждены: можно все, чего ни пожелаем, и нет преград нашей воле.
Но с шестидесятых годов все больше людей стали задаваться вопросом: так ли хороша идея преображать природу любыми средствами? Мало-помалу мы начинали понимать, что технология, совершенствуя одни стороны жизни, может серьезно поломать другие. Рейчел Карсон написала культовую книгу «Безмолвная весна» о том, как пестициды, спасая сельское хозяйство от вредителей, могут заодно истребить и нас. Людей все сильней тревожила судьба бесчисленных видов растений, птиц и зверей, исчезавших с каждым новым шагом прогресса. Летать на реактивных самолетах, конечно, здорово, а жить по соседству с аэродромом — каково? На заводах делают для нас отличные тостеры и автомобили, тем временем смог забивает легкие и жжет глаза.
В 1969 году, когда внезапно вспыхнули промышленные стоки в реке Кайахоге, наш роман с технологией не увял, но, можно сказать, созрел. Сегодня армии законодателей и юристов сбиваются с ног в попытках выследить любую каверзу, какою только может быть чревато очередное грандиозное новшество. Тысячи экологических предписаний сдерживают амбиции неуемных мечтателей в лабораторных халатах. Иными словами, мы всё еще обручены со своей научно-технической пассией, но теперь уже настаиваем на испытательном сроке.
Это кажется невероятным даже сегодня. Всего килограмма металлического урана хватит, чтобы стереть с лица земли целый город, вести в дальнее плавание огромный корабль или освещать тысячу домов. Невообразимо до того, что лет 70–80 назад, когда возможности ядерной энергетики впервые стали предметом публичных дискуссий, многие ученые, включая знаменитостей, и впрямь о ней слышать не желали.
Под конец XIX века исследователи начали нащупывать структуру одного из фундаментальнейших «кирпичиков» природы — атомного ядра. В XX веке выяснилось, что атом состоит из ядра, куда входят протоны и нейтроны, и электронного облака. Выяснилось и другое: сила взаимного притяжения субатомных частиц столь велика, что, высвободив ее, можно создать оружие невиданной мощи. Но если бы было возможно еще и управлять процессом расщепления, человечество получило бы практически безграничные ресурсы топлива для энергетики принципиально нового типа.
Многие ученые, в их числе Альберт Эйнштейн, верили, что рано или поздно люди воспользуются энергией атома и для созидания, и для разрушения. Однако идеи супербомбы, способной разрушить весь Нью-Йорк, или, наоборот, щепотки урана, несущей линкор по морям, имели и своих великих скептиков. Скажем, шотландский ученый Джон Бёрдон Сандерсон Холдейн признавался в начале 1920-х, что у него «совсем нет веры в экономическую пользу управляемой радиации». И десять лет спустя, невзирая на новые открытия в ядерной физике, профессор Клиффорд Фёрнес из Йельского университета предупреждал: «Не покупайте акции „компаний по развитию атомной энергетики“ — непременно останетесь с носом!» Журнал «Сайенс мантли» в 1931 году опубликовал мнения ученых, назвавших эксплуатацию атомного ядра «бессмыслицей».
Но самый шокирующий манифест неверия принадлежал не кому иному, как одному из отцов-основателей ядерной физики. Эрнест Резерфорд, родившийся в 1871 году в Новой Зеландии, предсказал существование нейтронов, участвовал в создании счетчика Гейгера, он же первым дал точное описание радиации как потока микрочастиц, излучаемых в процессе постепенного распада атомных ядер. Когда речь шла о свойствах и возможностях атома — казалось, не могло быть авторитета надежнее, чем Резерфорд.
Тем не менее в 1933 году он категорически заявил, что расщепление атома никогда не станет источником энергии, несказанно возмутив своих молодых коллег, уже предвкушавших скорый приход атомного века. Резерфорд, отлично знавший, какие исполинские силы таит в себе крошечное ядро, считал, что на его «взлом» придется затратить гораздо больше энергии, чем будет получено в результате. И все же в 1942 году, спустя лишь пять лет после смерти ученого, сохранявшего свой скепсис до последних дней, в Чикагском университете была осуществлена первая в мире управляемая цепная реакция. Сегодня этот процесс нагревает воду в паровых турбинах атомных электростанций.
Чикагский эксперимент стал начальным шагом к созданию атомной бомбы для идущей войны; так родился секретный «Манхэттенский проект» по разработке ядерного оружия. Цепная реакция при взрыве такого боеприпаса во всем подобна той, что используется в мирной энергетике, только тепла выделяется значительно больше и происходит это намного быстрее. Мощности одного уранового и двух плутониевых зарядов, изготовленных к лету 1945 года, составляли от 13 до 21 килотонны тротила; что это значило по меркам своего времени — понятно из опасений некоторых участников проекта. До испытания первой бомбы «Тринити» опытные физики тревожились, что взрыв может расколоть земную кору или выжечь всю атмосферу планеты.
Других заботила лишь пустая, как они считали, трата времени, денег и сил. «Это самая большая глупость, какую мы когда-либо делали. Атомная бомба никогда не взорвется. Это я вам говорю как эксперт-взрывотехник», — писал адмирал Уильям Лихи Гарри Трумэну — тому самому президенту, который вскоре даст добро на атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки…
В следующие два-три десятка лет многочисленные наблюдатели, словно стараясь сгладить впечатления от страшного дебюта цепной реакции, пророчили наперебой, что расщепление атома принесет людям новый золотой век. По разным оценкам, к началу нашего столетия этот источник должен был давать Америке от половины до ста процентов ее мегаватт. (Сейчас в США атомные электростанции обеспечивают примерно пятую часть энергоснабжения, а, например, во Франции их доля значительно выше.) В 1966 году авторитетный научный обозреватель «Нью-Йорк таймс» Уолтер Салливан сослался на мнение специалиста из промышленной корпорации «Теннеси Вэлли Оторити», полагавшего, что атомная энергия скоро фантастически подешевеет, создавая небывалые раньше виды производства. Себестоимость всего на свете, от удобрений до стали, благодаря новому источнику дешевой энергии должна была снизиться наполовину или даже больше.