Что говорят лжецы
Шрифт:
— Они пялятся просто потому, что ты, в общем-то, привлекательная. — В моем голосе звучит недовольство.
— Привлекательная? — Грей снова смеется. Привстав на цыпочки, она прикасается к моей челюсти и проводит пальцем по разбитой губе.
— О-о, видишь? Ты можешь быть милым.
— Да, как скажешь. — Улыбка изгибает мои губы.
— Ладно, хорошо. Я собираюсь уходить, — она легко выдыхает и придвигается ближе.
— Ты не мог бы оказать мне маленькую услугу, раз уж мои друзья наблюдают за нами?
— Смотря какую, —
Грей тоже замечает.
— Слушай, помнишь, я говорила тебе, что никто не знает, что я тебя выдумала? Просто, если я уйду прямо сейчас, это не будет выглядеть естественным. Ну, ты знаешь, без... — она замолкает и пристально смотрит на меня снизу вверх.
Я не понимаю.
— Без чего?
— Без прощального поцелуя, идиот.
Я не сразу понимаю, что Грей говорит серьезно. Она на самом деле хочет, чтобы я поцеловал ее. Эта великолепная, умная, забавная девушка хочет, чтобы я поцеловал ее.
— Ты просишь меня поцеловать тебя. — Это утверждение, а не вопрос. — У меня швы на губе.
— Тебя беспокоят швы? Это не обязательно должно быть по-настоящему — только для видимости. Если, конечно, ты можешь прикоснуться губами к моим губам.
Настала моя очередь закатывать глаза.
— Не драматизируй. Думаю, я справлюсь.
Ее глаза сияют.
— Опусти стаканчик.
Воздух потрескивает вокруг нас как наэлектризованный. Медленно наклонившись, делаю то, что меня попросили, опускаю стаканчик с зеленым чаем на игровое поле.
— Ну? Подойди ближе, ты, бесстыжая девчонка. Если не боишься испачкаться.
— Я не боюсь испачкаться, если ты не боишься.
— Тебе обязательно нести подобную чушь? Господи.
Я хватаю Грей за руку, и притягиваю к своей промокшей футболке, провожу мозолистыми руками по гладкой коже ее рук. Грей вздыхает и наклоняется ко мне, возвращая долг. Кончики ее пальцев начинают с моих запястий, проделывая путь вверх по чувствительной коже к предплечьям. Она раскрывает ладони и обхватывает ими жилистые мускулы моих согнутых бицепсов.
Ее грудь прижимается к моей намокшей от пота груди. Мой член становится тверже, и намерения подарить ей целомудренный прощальный поцелуй улетучиваются, когда гормоны внутри меня вспыхивают лесным пожаром.
Я бережно обхватываю ее шею своими большими ладонями, массирую затылок и придерживаю подбородок Грей, когда она со стоном наклоняет голову вбок.
Мои пальцы зарываются в ее густые шелковистые волосы. Тела требовательно прижимаются друг к другу, наши горячие губы соприкасаются, сначала мягко. Нерешительно. Я колеблюсь несколько секунд, вдыхаю, чтобы обуздать бешеный уровень тестостерона в крови, и начинаю отстраняться.
— Подожди.
Нежные руки Грей мягко
— Погоди чуть-чуть. Пожалуйста.
Не раздумывая, я хватаю ее запястье. Поворачиваю голову, поднося ее ладонь к своему рту, и оставляю на ней влажный поцелуй. Целую кончики пальцев и ладонь, пробегаю носом по бархатной коже ее запястья, вдыхаю мускусный запах ее духов. Губы Грей приоткрываются, когда она смотрит на меня, зрачки расширяются.
— Боже, Грей.
Наши лбы соприкасаются. Кончики наших носов следом. Еще пара миллиметров, и наши губы соприкоснутся. Рты соединятся. Языки встретятся.
— Поцелуй меня, Кэл, — умоляюще шепчет Грей мне прямо в губы, ее голос теряется в звуке ветра. — Поцелуй меня.
К черту. Я теряю контроль.
Я обвиваю руками талию Грей и притягиваю ее к себе. Чуть приподнимаю, так, чтобы ее ноги оказались по обе стороны от моих. Я издаю стон. Она тоже стонет, ее руки спускаются вниз по моей твердой заднице и сжимают ягодицы через тонкую ткань шорт.
Черт возьми, да.
В этот момент я лишаюсь половины своих извилин — а затем другой — когда она засасывает мой язык глубже в свой рот, как будто она и в самом деле наслаждается. Ее язычок выскакивает наружу, облизывая глубокую рану на моей губе.
Я целую ее еще несколько раз, прежде чем прижать к себе и с сожалением отстраниться.
— Дерьмо, Грей, мы должны прекратить. — Мое дыхание затруднено, но и ее тоже. — Иисус. Это безумие.
— Я не хочу, — она надувает губы, не отстраняясь.
— Я тоже не хочу, но у меня охрененный стояк, и я ношу гребаный спандекс. Люди смотрят.
Как по команде, мои товарищи начинают насвистывать из крытого спортивного манежа. Придурки.
Она фыркает; это мило.
— Ладно, хорошо. Но только потому, что я не хочу заслужить еще одно пошлое прозвище за то, что не могу держать руки при себе.
— Поверь мне, это не трудно, — пытаюсь я пошутить, но голос прерывается, когда Грей скользит ладонями вверх по джерси, проводя пальцами по принту с названием команды. Я просовываю руку между нашими телами, поправляя свои причиндалы, а потом хватаю ее руки, чтобы удержать их на месте.
— Я всю неделю буду ходить скрючившись.
Грей делает шаг назад, позволяя мне оглядеть себя и задерживая взгляд на выпуклости в моих шортах, прежде чем отвести глаза и взглянуть на трибуны. Руки ее падают вдоль тела.
Она сглатывает и прокашливается.
— Ты здорово играл сегодня, Кэл. Я горжусь тобой.
— Грей, почему...
— Да?
— ... ты здесь?
Мы смотрим друг на друга, и я понимаю по выражению ее лица, что она делает то же, что и я: запоминает каждую черту лица, каждый изгиб тела. На всякий случай, если мы... на всякий случай, если это последний раз.