Что-нибудь эдакое

Вудхаус Пелам Гренвилл

Она и не поморщилась.

— А когда приедет настоящая мисс Скунмейкер, с двадцатью четырьмя чемоданами?

— Черт! — сказал Ронни.

— Что ж, — продолжала Сью, — остается одно — идти дальше.

— Как?

— Послать ей телеграмму, что в Бландинге скарлатина. Подпись — «Леди Констанс». Вот почта. Иди посылай, пока силы есть.

И Ронни пошел на почту в глубоком раздумье.

Глава III

Сенсационное похищение

1

Поэт

Калверли [25] в своей бессмертной «Оде табаку» справедливо заметил, что нет такой душевной тяготы, которую не победил бы добрый табак. Ронни Фиш с ним бы не согласился. На третье утро своего пребывания в замке он гулял по садам и угодьям, прихватив теннисный мяч, способствующий размышлению, и курил; но дорогой турецкий табак ему не помог. Настоящее было черным, будущее — серым. Ронни подбрасывал мячик и терзался.

Конечно, Хьюго был в замке, не в Лондоне, так что не мог применить свои роковые чары. Но ведь в столице много народа, часть из которого знакома со Сью, часть — к этому стремится. Возьмем мерзавца Пилбема. Подумать страшно!

25

Чарлз Стюарт Калверли (1831–1884) — английский поэт, прозванный «королем пародистов».

Но если ничего и нет, если Сью ни с кем не видится, что с того? Другими словами, где хоть проблеск надежды?

Ронни прекрасно знал, что, приехав в Бландинг, поставил на карту все. Здесь решится, чем будет его жизнь — розовым садом или бесплодной пустыней. Дядю он пока что не приручил. Когда они оказывались вместе, лорд Эмсворт смотрел на него растерянно, а то и раздраженно. Видимо, шансы его сильно понизились, после того как он прогорел.

Безуспешно пытаясь вызвать образ благосклонного дяди, который одной рукой тебя обнимает, другой — выписывает чеки, Ронни увидел большой крытый грузовик. Удивившись, он кинул в него мячик; в ответ дверца открылась, и на знак этот высунулась голова.

— Привет! — сказала она.

— Привет! — ответил Ронни.

— Привет, привет, — откликнулась голова.

Это перешло бы в дуэт, но тут из-за облака вылезло солнце, и Ронни понял, кому голова принадлежит, а потому воскликнул:

— Бакстер!

Кого-кого, но Бакстера он здесь не ждал. Он слышал, что было года два назад, и знал, что лорд Эмсворт относится к бывшему секретарю еще хуже, чем к племяннику. Но вот он высовывает голову как ни в чем не бывало и говорит:

— А, Фиш!

Руперт Бакстер спустился на землю. Самоуверенность его, даже наглость, всегда раздражала Ронни.

— Что вы здесь делаете?

— Проездом, путешествую. Оказался рядом, думаю — загляну-ка, вспомню старые дни.

— Ясно.

— Вы не скажете, где я могу найти леди Констанс?

— Давно не видел. Где-нибудь она есть.

— Пойду поспрашиваю. Если вы ее встретите, передайте, пожалуйста, что я приехал.

И

Бакстер скрылся, а Ронни, погадав, как примет это дядя Кларенс, и понадеявшись оказаться поблизости с фотоаппаратом, сунул в мундштук еще одну сигарету и зашагал снова.

2

Минут через пять лорд Эмсворт, задумчиво глядевший из окна библиотеки, испытал удар. Он мог бы поклясться, что Руперт Бакстер прошел по усыпанной гравием дорожке к парадному входу.

— Ой, Господи! — сказал граф.

Объяснил он все это так: бывший секретарь погиб и решил являться в замке. В конце концов, если человека выгнали за то, что он швырялся кадками, в гости он не придет. Граф нахмурился. Призрак предка он еще потерпел бы, призрак Бакстера — нет и нет. И он решил пойти к сестре своей, Констанс, — что она скажет?

— Констанс, душенька… — начал он.

Леди Констанс подняла голову (она писала письмо) и едва заметно щелкнула языком, поскольку не любила, чтобы ей мешали.

— Да, Кларенс?

— Вот что… а… э… Случилась очень странная вещь. Ты помнишь Бакстера?

— Конечно.

— Перед входом гуляет его призрак.

— О чем ты говоришь, Кларенс?

— О том. Смотрю из библиотечного окна, и вдруг…

— Мистер Бакстер, — объявил Бидж.

— Мистер Бакстер!

— Доброе утро, леди Констанс.

Бывший секретарь был прост и приветлив, очки его благодушно сверкали. Правда, заметив своего бывшего хозяина, он приугас.

— Д-доброе утро, лорд Эмсворт, — сказал он, сурово сверкнув все теми же очками.

Они помолчали. Лорд Эмсворт поправил пенсне. Первым заговорил Бакстер.

— Я тут путешествую, леди Констанс, и решил зайти…

— Как же, как же! Мы бы вам никогда не простили… А, Кларенс?

— Э?

— Я спросила: «А?»

— Что «а»?

Леди Констанс поджала губы, и секунду-другую серебряная чернильница вполне могла сняться со своего места. Но сильная женщина — это сильная женщина.

— Так вы путешествуете, мистер Бакстер?

— Да, в крытом грузовике. Он в парке.

— Погостите у нас! В замке, — она повысила голос, чтобы заглушить странное бульканье, производимое ее братом, — никого нет и не будет еще примерно месяц. Погостите, искренне вас прошу! Сейчас я пошлю за вещами.

— Спасибо большое, леди Констанс.

— Мы так вам рады. А, Кларенс?

— Э?

— Я сказала: «А?»

— Что «а»?

Рука его сестры затрепетала около чернильницы, словно испуганный мотылек.

— Не правда ли, как мило, что мистер Бакстер у нас погостит? — сказала наконец леди Констанс, глядя на брата взглядом гипнотизера.

— Пойду-ка я к свинье, — сказал лорд Эмсворт.

Снова воцарилось молчание; так бывает, когда вынесли гроб. Потом леди Констанс отряхнулась.

— Как я вам рада! — сказала она. — Как это умно! Все очень естественно.

— Да, я так и хотел.

— Всегда вы обо всем думаете!

Руперт Бакстер подошел к двери, открыл ее, взглянул в коридор и вернулся туда, где был.