Чудеса Антихриста
Шрифт:
— Что нам поможет, если мы даже выручим на базаре большую сумму? — уныло говорила она.
Но выходило так, что и на базаре ей не выручить никаких денег. После полудня пошел дождь. Такого сильного дождя в Диаманте не было с того дня, как звонили колокола Сан-Паскале. Облака спустились до самых крыш, и дождь лил ручьями. Стоило пройти несколько шагов, чтобы промокнуть насквозь.
В шесть часов, — время, назначенное для открытия базара, — ливень еще усилился. Когда донна Микаэла пришла в монастырь,
Она готова была расплакаться. Какой несчастный день! И кто накликал на нее все эти беды?
Взгляд донны Микаэлы упал на незнакомого ей человека, который стоял, облокотись на колонну, и смотрел на нее. Тут она вдруг узнала его. Это был джеттаторе, джеттаторе из Катании, которого ее научили бояться еще в детстве.
Донна Микаэла быстро подошла к нему.
— Пойдемте со мной, синьор, — сказала она и пошла впереди него. Она хотела отойти подальше, где бы никто не мог слышать их, и она хотела попросить его, никогда больше не попадаться ей на глаза! Он не должен портить ей жизни!
Она не думала о том, куда идет.
Неожиданно для себя она очутилась у дверей церкви и вошла в нее.
В церкви было почти темно, и только возле изображения Христа горела маленькая лампада.
Увидя святое изображение, донна Микаэла остановилась, как вкопанная. Именно сюда-то ей и не следовало приводить его.
Вдруг она вспомнила, что корона Младенца подкатилась под ноги Гаэтано, когда он готов был разразиться гневом против бандитов. Может быть, младенец Христос не хочет, чтобы она прогоняла джеттаторе.
Но у нее ведь были серьезные причины бояться джеттаторе. И с его стороны было нехорошо приходить на ее праздник. Она должна постараться отделаться от него.
Донна Микаэла быстро подошла к изображению Христа и устремила на него взгляд. Она не могла сказать своему спутнику ни одного слова.
Она припомнила, с каким состраданием она относилась к нему за то, что он, как и Гаэтано, был в заточении. Она так радовалась, что ей удалось выманить его на свободу.
А что она хочет сделать теперь? Она хочет снова ввергнуть его в темницу?
Она вспомнила отца и Гаэтано. Неужели это будет третий, которого она…
Она стояла и молча боролась сама с собой. Наконец джеттаторе заговорил первый.
— Ну, что же, синьора, не правда ли, с вас уже довольно моего общества?
Донна Микаэла сделала отрицательный жест.
— Вы желаете, чтобы я снова удалился в свою келью?
— Я не понимаю вас, синьор.
— О, вы отлично понимаете меня. С вами случилось сегодня что-то ужасное. Сегодня утром вы были совсем другая.
— Я очень устала, — уклончиво ответила донна Микаэла.
Джеттаторе ближе подошел к ней, как бы желая заставить ее сказать правду. Вопросы
— Разве вы не видите, что ваш праздник постигла неудача?
— Я отложу его на завтра.
— Разве вы меня не узнали?
— Да, я видела вас раньше в Катанин.
— И вы не боитесь джеттаторе, нет?
— Прежде, ребенком, да!
— А теперь, теперь не боитесь?
Она не ответила:
— А вы сами боитесь себя? — спросила она.
— Говорите правду! — нетерпеливо сказал он. — Что вы хотели мне сказать, когда позвали меня сюда?
Она беспомощно оглянулась. Она должна же ответить ему, что-нибудь сказать. Ей вдруг пришла в голову мысль, которая ужаснула ее. Она взглянула на младенца Христа.
— Ты требуешь этого? — казалось, спрашивала она. — Я должна это сделать для чужого мне человека? Но ведь это значит лишить себя последней надежды.
— Я не знаю, смею ли я сказать вам то, что хотела, — произнесла она.
— Нет, вы сами видите, что не решаетесь.
— Я намереваюсь построить железную дорогу, вы это знаете?
— Да, я это знаю!
— Я хотела, чтобы вы помогли мне!
— Чтобы я помог?…
Трудно было произнести первые слова, а дальше пошло уже гораздо легче. И она сама удивлялась, как просто и естественно развивала она свою мысль.
— Я знаю, что вы инженер. Вы, конечно, понимаете, что мою дорогу надо строить без жалованья. Но а все-таки подумала, что лучше вам помогать мне, чем сидеть взаперти! Ведь вы бесцельно тратите свое время.
Он почти строго взглянул на нее:
— Вы понимаете, что вы говорите? Положительно это дерзкая просьба.
— Да, конечно, это дерзкая просьба.
Тогда бедняга начал запугивать ее.
— Но с вашей постройкой в таком случае случится вероятно то же, что и с вашим праздником.
Донна Микаэла разделяла его взгляд; но она считала, что ей закрыты все пути к отступлению и что ей следует заставить себя быть с ним милостивой.
— Мой праздник скоро будет в полном разгаре, — спокойно сказала она.
— Выслушайте меня, донна Микаэла, — сказал он. — Самое последнее, в чем разочаровывается человек, это в самом себе. Нельзя терять веру в самого себя.
— Нет, конечно, нельзя.
Он сделал движение, как бы задетый ее доверчивостью.
— Когда я впервые задумался над собой, — продолжал он, — я легко утешил себя. Произошло несколько несчастных совпадений, думал я, про меня начали говорить, а отсюда пошла и дурная слава. А это суеверие точно околдовывает всех. Встретится тебе человек, и вот уж он уверен, что его ждет неудача; а эта-то уверенность и порождаешь неудачу. Считаться джеттаторе — это несчастие хуже смерти, говорил я себе, но зачем же тебе самому верить в это.