Чудеса за третьей дверью
Шрифт:
Примерно через час появилась машина другого магазина. На ней приехали трое весёлых и разговорчивых работяг, которые, не дожидаясь вопросов или распоряжений, сами откинули борт, и уже собирались приступать к разгрузке, когда явившийся во двор «Старый Али» зазвал и их на рюмочку настойки.
Пока из открытой двери башни доносился смех и обрывки разговоров, Атти, Лугус и Дей, похожие на трудолюбивых муравьёв, в два счета опустошили грузовик. За то время, пока они сновали туда-сюда, Степан успел перетащить в мастерскую лишь несколько ящиков с заказанными для гномов инструментами. Теперь братья с блеском восторга в глазах изучали технику на аккумуляторах,
— Вот спасибо! Я-то думал, мы у вас часа три пробудем, не меньше, — поблагодарил водитель, забираясь в кабину. Дуфф благодушно махнул рукой — дескать, не о чем говорить.
— Приятные люди, — заметил Степан.
— Весьма, — согласился гоблин. — Мы, кстати, прикончили бутылку.
Третью доставку, к удивлению обоих, привезла на небольшом фургоне девушка. Пухленькая и очень серьёзная, она походила на старательную школьную учительницу. О том, чтобы предложить ей пропустить по рюмочке, не могло быть и речи, но «Старый Али» вдруг оказался необычайно обаятельным знатоком весенних цветов.
Пока гоблин в компании сотрудницы торговой фирмы и появившейся из башни Ники прогуливался на нижних террасах парка, демонстрируя разнообразие высаженных им первоцветов, заказанные материалы были оперативно разгружены. Девушки вернулись во двор с букетами, ещё одну охапку цветов Дуфф вручил растерявшей серьёзность сотруднице, когда та уже села в кабину.
— Моё почтение вашей матушке, мадемуазель! — галантно раскланялся «Старый Али». Фургончик с улыбающейся девушкой за рулём выкатил со двора.
— Откуда ты знаешь её матушку? — поинтересовался Степан.
— Ну, вообще-то я знавал её прабабушку. Она здесь работала, доила коров и делала вкуснейшие сыры. Но зачем путать девочку такими подробностями? — отозвался гоблин.
* * *
В отличие от магазинов, мэтр Блеро оказался предельно точен: его контора начинала работу в понедельник в десять, а уже в четверть одиннадцатого неизменно вежливая и любезная помощница нотариуса Маргарита давала Степану и Нике по телефону самые подробные указания относительно клиники, куда нужно было поехать и сдать образцы ДНК. Маргарита к тому же сумела успокоить обоих, заверив, что вовсе не обязательно спешить в клинику немедленно, и вполне можно приехать в любой рабочий день.
Не откладывая дело в долгий ящик, утром во вторник Степан и Ника уехали в клинику, оставив шато на попечение компании фейри. В этот день гномы решили заняться скульптурой. Братья начали с собак, украшавших верхние и нижние ворота, а затем перебрались на крышу, приводя в порядок горгулий и химер, охранявших шато. После полудня возвратившийся Степан и с ним Дуфф работали в парке — с помощью автомобильной мойки они расчищали лестницы между террасами и отмывали установленные тут и там маленькие статуи, готовя их к встрече с руками гномов. Ника куда-то пропала сразу по приезду, и вместе с ней Руй.
— Месье Дуфф, — оставшись наедине с гоблином, Степан всё-таки решился задать мучивший его вопрос, потому что дуэт тоски и совести за прошедшие сутки стал только сильнее. — Скажите, если человек владеет словом, и использует его намеренно или не намеренно к своей выгоде, к чему это может привести?
Гоблин перестал скрести щёткой гранитного фавна, опёрся о его постамент, и внимательно посмотрел на человека.
— Это слишком расплывчатый вопрос, месье Кузьмин. Так намеренно или не намеренно? И потом, при каких обстоятельствах и какова выгода? В конце концов, если смотреть в широком смысле, то плата песнями для гномов — ваша прямая выгода. Но разве это наносит кому-то вред?
— То есть условие — не нанести вред?
— Опять-таки неверное рассуждение. Если вы примените слово, чтобы защититься от враждебно настроенного фейри или духа — вы ведь нанесёте им вред? И опять это будет ваша личная выгода.
— Хорошо, — Степан поразмыслил, пытаясь переформулировать вопрос. — Есть ли какие-то моральные ограничения в применении слова?
— Нет, — спокойно ответил гоблин. — Вы и сами наверняка это понимаете. Множество прекрасных и множество ужасных вещей творились теми, кто владел словом. Мораль — понятие мыслящего существа, однако у каждого всё-таки свой взгляд на неё, и свои персональные рамки добра и зла. То, что мы — и люди, и фейри — воспринимаем как некий общепринятый стандарт, на самом деле является просто высокой частотой совпадения таких рамок у отдельных личностей. Но ведь всегда из правила были, есть и будут исключения, как в лучшую, так и в худшую сторону.
— А можно лишиться слова?
Дуфф растерянно поскрёб затылок.
— Я о таком никогда не слышал. В конце концов, никто не знает, как именно приходит владение словом. Это может случиться в любом возрасте, или не случиться вовсе, как с большинством людей. Для вас это был путь крови и деревянной фигурки, но нужно понимать, что этот путь в равной степени мог быть или не быть чьим-то ещё. Кстати, сколько вам лет?
— Тридцать семь. А что?
— Просто любопытно. Мой род знавал друидов, которые обретали слово лишь в глубокой старости — и послушников в монастырях, которым слово становилось доступно с юности. Дед и отец рассказывали мне и братьям о владевших словом королевах и крестьянках, охотниках и солдатах. Над этой магией не властны никакие границы и условности. Может быть, она сама — предопределённость, чья-то судьба. А может это просто шанс, который даётся человеку, но не обязательно воплощается во что-то большее.
— А может ли в таком случае слово повлиять на судьбу? — спросил Степан, усаживаясь на парапете лестницы напротив собеседника. — Изменить судьбу другого человека?
Дуфф слегка нахмурился и сунул большие пальцы в карманы своих штанов. Сегодня он опять был в традиционном костюме, оставив джинсы и свитер «Старого Али» в корзине для грязного белья — Ника настояла, что эту экипировку давно пора постирать.
— Мы все так или иначе влияем друг на друга. Но жизнь ведь не строится из правильных или неправильных ответов и выборов. Это всегда «если» и «возможно». Никто не может заявить, что точно знает последствия своих поступков и решений — это лишь предположения, и хорошо, когда предположения в итоге оправдываются. Однако на них может повлиять множество факторов, которые никак не подчиняются предполагающему. Месье Кузьмин, позвольте полюбопытствовать, к чему вы вообще клоните?
Степан почувствовал, как его бросило в жар, и понял, что краснеет. Он потёр ладонью щёку, мельком подумав, что надо бы сегодня побриться, и, наконец, сказал:
— Просто я задумался, что будет, если я ненароком вложу слово в собственные желания. Не получится ли это насилием над чужой волей, чужим выбором? Или того хуже — подлостью. Вы как-то говорили про «согнуть в бараний рог». Что, если человека, пусть не в физическом, но в эмоциональном плане, тоже можно так «согнуть»? Что, если слово окажется способно круто изменить жизнь другого человека, но при этом тот, чья жизнь была «поправлена», вовсе не желал подобного?