Чудные
Шрифт:
– И вовсе мы не кутили, – флегматично сообщил кучерявый смуглый мужчина, оторвавшись от шахматной партии с седым стариком в белой сутане. – Мы оперу сочиняли, и Амадеуса покинула муза…
– После чего, Вы, любезный Александр Сергеевич, отправились на покой, а герр Моцарт отправился на её поиски, – подхватил его противник.
– Ага, как же! Кароль, Вы же знаете этого балбеса! – пробасил персонаж в тельняшке, он же Сергей Мечик, более известный как Довлатов. – Пошёл искать музу, а нашёл приключений на собственную зад… ну, в общем, вы меня поняли.
– Сергей, ну как Вам не совестно говорить про Моцарта в таком тоне! – возмутился Чехов.
– Не, Антон Палыч, не совестно. Мы его уже полчаса
– Вот именно, – снова зашумел Бетховен, – а ведь взрослый мужчина… Ох, всё, надо успокаиваться. Ich grolle nicht, Ich grolle nicht 3 !
– Позвольте узнать, господа, – включилась в разговор женщина, – взрослый мужчина – это тот неуравновешенный юноша в парике, который на прошлой неделе в собрании устроил скачки на стульях и проломил паркет?
3
Я не сержусь, я не сержусь! (нем.) Отсылка к одноименному романсу Р. Шумана на стихи Г. Гейне
– Ага, миссис Хепбёрн, он самый. Привыкайте!
За пару недель до сцены в одном из спальников российской столицы в сумрачном кабинете, заставленном мебелью черно-красного дерева, встречи с Ним ждали шесть человек: пятеро мужчин и одна женщина. Ждали не столько Его – Он обязателен в своем появлении, сколько восьмого участника встречи, который, как водится, опаздывал. Тусклый свет канделябров по мере сил освещал странную компанию в одеждах разных эпох. Камзол, фраки, панталоны, сутана, джинсы и шедевр Юбера де Живанши 4 создавали атмосферу съемочного павильона, в котором рождается фильм о событиях вне времени и истории.
4
Французский модельер, основатель одноименного модного дома
– Так, ну все собрались? – появился главный, кого ждали, – прошу прощения за задержку, дела всё. То русские ракетами машут, конституцию переписывают и территорию расширяют, то американцы санкции наводят и нефть пьют; китайцы помышляют о мировом господстве, евреи с арабами никак не успокоятся, эпидемии всякие опять же – совсем мир сошёл с ума, а рук-то у меня всего две. Попробуй успей. А тут ещё и заблудших творческих овец спасать надо. Итак, посланники, ваша миссия направляется в Москву. Ту, которая столица России. Вы, конечно, уже знакомы, но без бюрократии даже здесь никуда, поэтому, ещё раз всех представлю.
– Бог, а Моцарт, как всегда, шлёндается где-то, – наябедничал Довлатов.
– Оп-ля! А вот и я! Ликуйте! Где мои цветы? – в открытую дверь, сделав колесо, влетел молодой мужчина в панталонах и пестром камзоле. Во время исполнения акробатического этюда его парик слетел и приземлился на колени к очкастому. – Милый Чехонте 5 , не соблаговолите ли вы вернуть мне мой бесполезный аксессуар? – Моцарт подбежал к писателю.
Чехов протянул парик Вольфгангу Амадею и тихо спросил.
5
Детская кличка Антона Чехова
– Лекарство нужно?
– Да хватит шептаться, свои все, – снова влез Довлатов. – Кстати, друг Моцарт, ты не прав, бесполезный аксессуар – это твоя голова! А парик не тронь, вместо шапки сойдёт зимой.
Моцарт показал Довлатову язык и спикировал на свободный стул.
– Посланники, может быть, достаточно? Устроили тут раду 6
6
Намек на период регулярных массовых драк и потасовок в парламенте Украины, с 2005 по 2010 гг.
– Бог, Бог, а куда мы отправимся? Там будет весело?
– Вольфганг, ну сколько можно? Тебе всё же тридцать пять, а не тринадцать. Хотя… Людвиг, я тебя попрошу больше не оскорблять Амадея.
– Бог, какие оскорбления, как я сметь?!
– Ты назвал его взрослым человеком. При чем тут Моцарт?
– Ну виноват, Ich will nicht, то есть … не буду больше, погорячиться.
– Оставим это. Итак, вот ваши миссии. Разбирайте конверты. Подробности там. Но коротко обрисую. Как я уже говорил, вы все отправляетесь в Москву. Среди ваших подопечных сплошь творческие люди. Многие из вас в курсе, а некоторые знают по себе, что такое творческий человек на русский манер, но для новичков поясню: он бросается в крайности – либо считает себя непризнанным гением, либо болеет звёздной болезнью, третьего не дано. В первом случае он много пьёт, во втором пьёт столько же и мало работает. В поле моего зрения попали композитор, актриса, семья писателей, журналист, поэт и певец. Как говорится, всех не перебреешь, но стремиться надо…
– Мда… в моем доме, помнится, тоже как-то парикмахер повесился…
– А ты, Серёжа, не веселись. У вас с Каролем один пациент на двоих. Так что будешь ещё и наставником. Только сам звезду не поймай от калибра ученика. Одри, тебе придется работать одной. У тебя, Антон Палыч, два клиента сразу. Но главное, вы все будете в одном городе. Помогайте друг другу – неспокойно нынче в Москве.
– Таки-шо, за дело, господа гусары и дама!
– Ну, Довлатов в своем репертуаре… – резюмировал Чехов.
Любитель плюшевых медведей.
Журналист
– Нет, Серж, не может человек быть законченным мерзавцем, если он спит в обнимку с плюшевым медведем.
– Может, Кароль, ещё и не то может быть. Вы, ну правда, из какого-то идиллического мира. Меру сволочизма хомо сапиенса нельзя определять, исходя из того, что он спит с плюшевым медведем. Гитлер тоже, говорят, котят любил. Душить. Кстати, нам всё же работать бок о бок. Как мне к Вам обращаться? По имени не слишком фамильярно? Или, может, Папа?
– Серж, я столько лет проповедовал смирение, что отзываюсь на любое имя, но моего собственного в данном случае вполне достаточно. Папой я был в мирской жизни. Это, знаешь ли, весьма трудно. Трудно даже быть отцом своему единственному ребенку, а когда таких детей у тебя полмира, ноша становится непосильной. Имею я право на отдых?
– Ну, разумеется. Только отдыхать, судя по всему, нам не придется. Нам достался «трудный ребёнок». Нет, посмотрите на него, жена с чужими детьми в Москве, сам в Париже обустроился, нажрал пузо, брешет и не краснеет, а туда же, патриот хренов… Как он с таким пузом под власть-то прогибается? Неудобно же…