Чудо света
Шрифт:
После этих слов опять на долгое время воцарилось молчание. На этот раз паузу прервала сама Дина.
– Это правда, что вы там, на вершине, сочинили стихи о фее?
Я кивнул головой.
– Вы кого-нибудь любили? – вдруг спросила она.
– По-настоящему нет, – признался я и тут же добавил, – во всяком случае я стал так думать после приезда сюда.
– Что же изменилось с вашим приездом? – произнесла она, посмотрев в мою сторону.
Мне показалось, что блики пламени от костра отразились в ее глубоком проникновенном взгляде. Что это было? Провокация? Приглашение высказаться, заявить о своих чувствах?
Я уже собрался было открыть рот, чтобы сделать признание, как вдруг она произнесла:
– Я
Такое заявление меня настолько потрясло, что я не нашелся что сказать.
– Я очень люблю своего отца, – продолжала Дина, – но я бы не хотела оказаться на месте моей матери.
– Почему? – невольно вырвалось у меня.
– Потому что она несчастна. Правда, в этом она никогда никому не признается, но я-то это чувствую. Женщине женщину обмануть трудно. Почему я вам это рассказываю? – она откинула длинные волосы назад резким движением головы. – Вы умный человек и пока еще, мне кажется, способны понимать многое и разобраться в этом мире. Я имею в виду отношения между мужчиной и женщиной.
Дина говорила, как умудренная опытом женщина. Мне было трудно поверить своим ушам. Услышать подобные речи от шестнадцатилетней девушки явилось верхом неожиданности. Я совсем не думал, что открою в ней ещё одну сторону. Только за один день это было уже ее третьим превращением: вначале веселая девочка с искрометным юмором, затем пленительная красавица со скромным потупленным взором, наконец, обворожительная умница, которая сама раскрывала передо мной незнакомую книгу, этот загадочный женский мир, выступая его защитницей. И чем дольше я слушал ее, тем более дивился. Это было как откровение горной феи на дне глубокого ущелья.
– Женщина по своей природе добрее мужчины, – говорила она, – и мужчина всегда пользовался ее добротой. Не будем говорить о том, что мужчина живет разумом, а женщина – сердцем. Это всем известно. Но ещё не известно, чья жизнь лучше и разумнее – наша, женщин, или ваша, мужчин. Но мужчина не способен жить самоотверженно и бескорыстно, как это делает женщина.
Позднее до меня дошло, что она имела в виду, но в ту минуту, услышав такие слова, я рот открыл от удивления.
– Но, Дина, – воскликнул я, – в нашем обществе все равны, и каждый выбирает то, что ему больше подходит.
Она посмотрела на меня каким-то странным сожалеющим взглядом и продолжила:
– Во-первых, нам совсем не нужно равенства, а во-вторых, что касается выбора, то мы, женщины, очень ограничены.
Я это прекрасно знал, но мне, почему-то, хотелось убедить Дину в обратном. И я принялся горячо доказывать противоположную точку зрения. Дина меня некоторое время внимательно слушала, а затем тихо сказала:
– А теперь послушайте, что я думаю. Только не перебивайте меня и не пытайтесь спорить, если хотите знать, что думает женщина о своем настоящем положении.
Я покорно кивнул головой и приготовился слушать.
– Я часто ловлю на себе взгляды мужчин, которыми они меня раздевают. Знаете, от этого испытываешь не очень приятное ощущение. Иногда мне бывает просто противно. Поэтому я предпочитаю всегда строить с мужчинами отношения как с друзьями. Я, если хотите знать, страдаю из-за своей внешности. Если бы я была хоть чуточку уродливой, мне было бы легче, и отношения с мужчинами были бы у меня более искренними.
– Понимаю, – кивнул я головой, подумав о своих взглядах, которыми пожирал ее весь день. – Но многие мужчины влюбляются в вас искренне.
– Они видят только мое тело, красоту, но никто из них не замечает за ней человека. Такая любовь мне не нужна. Все мое естество восстает, когда меня рассматривают, как искусно изготовленный манекен. К сожалению, и вы тоже смотрите на меня такими глазами. Только побывав в нашей шкуре, можно почувствовать, какой несчастной бывает красивая женщина. Вы же, мужчины, со своей тщеславной рассудительностью никогда не ставите нас, женщин, наравне с собой. Вы всегда считали и считаете нас ниже себя и в физическом, и в умственном плане. Но ваша духовность всегда была искусственной и надуманной, в то время как мы обладаем природной духовностью. Мы рождены в ней. А что вы, мужчины, представляете собой? Вся ваша философия – бесполезное мудрствование. Она вам нужна для преодоления страха перед будущим. Вы ищете для себя утешения в сознательном уходе от действительности, от тех повседневных досадных мелочей, которые взваливаете на нас. Вы можете себе позволить сосредоточиться на чем-то великом и главном, то есть ни на чем. Вы ищете в природе всевозможные подтверждения вашего величия. И если вы их находите, то упиваетесь ими. Это и есть ваше утешение. Вы стараетесь заполнить вашу малополезную жизнь каким-то сверхвысшим смыслом, составляете надуманные правила, как вам жить, которые вас далеко уводят от природы, от той колыбели, где вы родились, и которая является вашей средой. Вы роетесь в своём сознании, отыскивая доказательства вашего вечного нетленного существования, делающего вас причастными к Божественному Разуму, отыскиваете оправдания и придаете смысл любому вашему поступку.
Я от отчаяния закусил губу.
– Но вся ваша философия на поверку оказывается лишь забавной игрой вашего праздного разума, – продолжала Дина, – и ничего более. Дурманный сон. Уход от действительности и повседневных требований дня. Если мы, женщины, слабы, то не скрываем этого и не прячемся за панцирь личной философии, которая при ближайшем рассмотрении даже вам не может дать утешения. Мы ясно видим то, что есть на самом деле, и мы отчётливо сознаем, что нам необходимо сделать. Вы же сознательно взваливаете на нас всю мелкую и самую неблагодарную работу по дому, освобождая себя от всего, от всех обязанностей по отношению к детям, к семье, к нам, женщинам. Я ненавижу брак, хотя очень желаю иметь семью и детей. И эта ненависть рождается по той простой причине, что брак – это неравноправный союз. Это добровольное рабство для женщины. Пока я не встречу в жизни человека, по-настоящему понимающего эту несправедливость, я не выйду замуж.
Она замолчала. Некоторое время в нашем шалаше было слышно, как падают хлопья снега на крышу из веток, да потрескивают сучья в огне костра. Я молчал тоже, не находя слов, чтобы ей возразить. Затем Дина продолжала:
– Вы не задумывались над таким вопросом: кто создал религию и для чего?
– И что же?
– Религию создали мужчины: и христианство, и магометанство, и буддизм. И во всех этих религиях женщине отведено самое низкое положение. Религия – это культ мужчин, созданный для угнетения в первую очередь слабых женщин. Вы только вдумайтесь, все эти создаваемые веками легенды, проникшие в наше сознание, о возникновении Евы из ребра Адама, о ее соблазнении змеем-искусителем нацелены лишь на одно – унизить нас, ущемить наши права. Но придёт время, и мы спросим с вас, мужчин, за все. Ну, а пока…
Дина развела руками, как бы не зная, что сказать.
– А пока всё остаётся по-старому, и ничего не меняется в нашей жизни.
– А вот насчет библии вы немного не правы, – возразил я. – В притче об отведанном Евой яблоке с древа познания доказывается изначальная главенствующая роль женщины в обществе, когда на земле царил матриархат, и когда женщина первой открывала законы природы. По всей видимости, она тогда была умнее мужчины. Но последующий ход истории поменял все местами, природная целесообразность выдвинула мужчину на первый план…