Чудо
Шрифт:
— Ави, что стряслось? Ты на меня злишься?
— Нет.
— Жалко, что ты заболел на Хэллоуин. Я по всей школе искала Бобу Фетта.
— Угу, заболел.
— Кишечный вирус?
— Похоже на то.
Он открыл книгу и уткнулся в нее. Не очень-то вежливо.
— Так здорово, что у нас будет Египетский музей! — сказала я. — Я ужасно волнуюсь, а ты?
Он помотал головой, изо рта полетели крошки. Я даже отвернулась, потому что жевал он так, будто нарочно старался есть попротивнее — рот набит,
— А что ты будешь делать для музея? — не сдавалась я.
Он пожал плечами, достал скомканную бумажку из кармана джинсов и щелчком перебросил ее ко мне.
Каждому в параллели достался какой-то древнеегипетский предмет или сооружение: мы должны были сами создать экспонаты для музея, который открывался у нас в школе на один день в декабре. Учителя написали названия на маленьких бумажках и положили их в круглый аквариум, а потом все пятиклассники собрались и по очереди тянули жребий.
Я развернула бумажку Ави.
— О, круть! — воскликнула я. Может, я немного и перестаралась с восторгами, но я же пыталась его взбодрить. — Ступенчатая пирамида в Саккаре!
— Ну да, — промычал он.
— А у меня Анубис, бог смерти.
— Это который с головой собаки?
— На самом деле он с головой шакала, — поправила я. — О, а хочешь мы будем вместе работать над экспонатами после школы? Например, у меня дома.
Он положил сэндвич на стол и откинулся на спинку стула. Даже не могу описать, как он на меня посмотрел.
— Знаешь, Джун, — произнес он. — Можешь больше не притворяться.
— Ты о чем?
— Тебе не обязательно со мной дружить. Я знаю, что тебя просил об этом мистер Попкинс.
— Да что за чушь ты мелешь?
— Никакую не чушь: можешь спокойно со мной не общаться. Я понимаю. Мистер Попкинс летом поговорил с вами и велел со мной дружить.
— Со мной он не говорил, Август.
— Говорил.
— Нет.
— Да.
— Не говорил! Клянусь! — Я подняла руки вверх, чтобы он видел, что я не скрещиваю пальцы. Он сразу же посмотрел вниз, мне на ноги, поэтому я сбросила угги: пусть видит, что пальцы на ногах я тоже не скрещиваю.
— На тебе колготки.
— Ты же видишь, что пальцы у меня не скрещены! — возмутилась я.
— Ну хорошо, хорошо. Зачем кричать-то?
— Понятно. Прости, пожалуйста.
— То-то же.
— Он что, правда с тобой не говорил?
— Ави!
— Все, больше не буду, извини.
Я бы еще долго на него злилась, но он рассказал мне о том, что случилось на Хэллоуин, и я уже не могла на него сердиться. В общем, он услышал, как Джек его предал. Теперь все понятно: и почему он мне грубил, и почему «проболел» несколько дней.
— Обещай, что никому не скажешь, — попросил он.
— Могила, — кивнула я. — Обещай, что больше не будешь
— Честное слово, — сказал он.
И мы помирились.
Детям до шестнадцати смотреть запрещается
Я предупредила маму об Августе. Описала, как он выглядит. Я же знаю, что эмоции она скрывать не умеет, а Август сегодня первый раз придет к нам в гости. Я даже послала ей на работу письмо-напоминалку. Но, судя по тому, как у нее изменилось лицо, когда вечером она вернулась домой, я подготовила ее средненько. Она вошла, увидела Ави и застыла с открытым ртом.
Я тут же выпалила:
— Привет, мам, это Ави. Можно он останется у нас на ужин?
Она даже не сразу поняла, что именно я ей говорю, но в конце концов выдавила:
— Привет, Ави. Э-э… конечно, доченька. Если родители Ави разрешат.
На ее лице застыло выражение, с которым она смотрит новости про всякие ужасы.
Пока Ави звонил родителям, я ей прошептала:
— Мам, у тебя сейчас челюсть отвалится!
Мама прижала ладони к щекам, вдохнула, выдохнула и потом уже держалась получше. В общем, собралась и вела себя вполне мило.
Мы с Ави немного поработали над египетскими экспонатами, а когда устали, пошли отдыхать в гостиную. Ави рассматривал картины и фотографии над камином и увидел снимок меня с папой.
— Это твой папа?
— Ага.
— Я не знал, что ты… как это называется?
— Если политкорректно, то ребенок от межрасового брака.
— Точно. — Он снова поглядел на фотографию. — Твои родители развелись? Я его никогда не видел.
— Нет, — ответила я. — Он был сержантом морской пехоты. Погиб несколько лет назад.
— Ого! Я не знал.
Я протянула ему фотографию папы в форме.
— Ничего себе, сколько у него медалей.
— Он был что надо.
— Ох, Джун. Мне очень жаль.
— Да, без него плохо. Я по нему скучаю.
Он вернул мне фотографию:
— Понятно.
— А у тебя кто-нибудь умер? — спросила я.
— Только бабушка, но я не очень ее помню.
— Сочувствую.
Ави кивнул.
— Ты когда-нибудь думаешь про то, что случается с людьми, когда они умирают? — снова спросила я.
Он пожал плечами.
— Не особо. То есть, наверное, они попадают на небеса? Тогда моя бабушка сейчас там.
— А я много об этом думаю, — сказала я. — Я считаю, что после смерти души людей отправляются в рай, но только на время. Рай — это такое специальное место, где можно встретиться со своими друзьями и знакомыми, вспомнить старые добрые времена. Но потом души начинают размышлять о своей жизни на земле, о том, что они сделали хорошего и что плохого. А затем они опять рождаются в этом мире, совсем новыми младенцами.