Чума
Шрифт:
Причем по настроению профессора именно так бы оно и было, да только в саквояж наш покойничек не влез бы даже по частям. Патрульные неуверенно переминались с ноги на ногу, и нервно поглядывали по сторонам, причем, подозреваю, высматривали они не столько нечисть, сколько разгневанное проволочкой начальство.
Наконец, профессор вздохнул, выпрямился и сказал, что здесь он закончил. Факел поднял огнемет. Профессор снял заляпанные кровью фартук с перчатками и бросил их поверх распотрошенного трупа. Полыхнуло пламя. Оно в один миг превратило тело в кучку угольков. Правда, мерзко вонять труп
– Еще одним меньше, - сказал стрелок.
Я поблагодарил их за содействие инквизиции, и мы двинулись в обратный путь. Ночью патрули встречались куда чаще, чем днем. Я уже сбился со счета, сколько раз у нас проверяли пропуска. Последний раз - непосредственно перед госпиталем.
Факелу это, видать, надоело еще больше чем мне и он строго поинтересовался у патрульных, есть ли у них самих должные пропуска. Те тотчас предъявили их. У них они, кстати, были в брезентовых конвертиках с прорезанным окошком. Я сразу подумал, что надо бы и нам такими обзавестись, а то ведь с такой частотой проверок бумага истреплется за неделю.
– Нас тоже проверяют, господин инквизитор, - спокойно сказал старший.
– Забудешь пропуск, неделю отсидишь на гауптвахте. Кстати, не рекомендую.
Факел коротко поблагодарил за совет. Мой взгляд тем временем зацепился за типа в черном костюме. Он вышел из-за угла и неспешно побрел в нашу сторону. Обычно так механически переставлял ноги смертельно уставший человек. Или уже умерший. В свете уличного фонаря я разглядел, что левый рукав его пиджака был оторван и свободно болтался. Поначалу-то показалось, будто это у него тряпка какая-то на плече висела.
– Сдается мне, вон тому бродяге пропуск уже не поможет, - негромко сказал я, кивком указав на типа в черном.
Патрульные оглянулись, и все разом, как по команде, вскинули оружие наизготовку.
– Эй ты!
– крикнул старший, обращаясь к типу в черном.
– Немедленно остановись и предъяви пропуск.
Тот и ухом не повел.
– Мертвяк, - уверенно заявил старший.
– Егоров, стреляй.
Боец справа от меня быстро прицелился. Грохнул выстрел. Должен признать, и я бы лучше не справился. Пуля вошла бродяге аккурат между глаз и застряла где-то в черепе. Он неуклюже опрокинулся на спину. Мы подбежали к телу. Ну да, судя по запаху - точно мертвец. Да и рожа заметно подгнила, хотя издалека и в ночи это можно было на болезнь списать. Видел я похожую физиономию в госпитале при обходе. Вряд ли эту самую, но примерно так же беднягу изуродовало.
Не успел огнемётчик окатить мертвеца струей пламени, как полковник быстро сказал:
– Подождите! Я возьму у него образец.
Патрулю это не слишком-то понравилось, но профессор хоть и медицинской службы, а всё ж полковник. Не больно-то и поспоришь.
– Как же он прошмыгнул-то?
– удивленно произнес я, оглядываясь по сторонам.
– На берегу такая охрана…
Там, на мой взгляд, и мышь бы не проскочила, не говоря уж о мертвеце, тем более что они-то никогда особым умом не отличались. Тот, кого звали Егоровым,
– Просочился как-то гадёныш.
– Может, они в обход бухты идут?
– предположил Факел.
– Да у нас по всему берегу патрули, - ответил старший.
– И всё равно каждую неделю вот такого вылавливаем.
Он недовольно указал на мертвеца. Профессор присел рядом и аккуратно сцедил с мертвеца пару пробирок крови. Надеюсь, он у нас не вампир. Если что, это была шутка. Всякие там кровососы вроде графа Дракулы встречались исключительно в книжках. Надеюсь, демоны их не читали. С них ведь станется такую тварь создать и на нас натравить.
– В народе поговаривают, будто бы есть ход подземный с северного берега, - тихо сказал второй патрульный, совсем еще молодой парнишка, хотя форма его выглядела уже основательно заношенной.
Впрочем, традиция, по которой новобранец всегда поначалу получал комплект новой формы, уже канула в лету. Я ее еще застал, но уже буквально на излете, а ведь Петроград - это столица. Здесь на форму одежды "что завалялось на складе, то и носим" наверняка перешли гораздо раньше.
– Был бы ход, давно бы нашли, - одернул его старший.
– А ты не знаешь точно, так и не болтай.
– Виноват!
– отозвался парнишка, и послушно заткнулся.
Егоров, глядя на него, тоже не спешил делиться своим мнением. Впрочем, старший всё же поведал, что идея с тоннелем приходила в голову чинам повыше его подчиненного, и все подвалы в городе давным-давно прошерстили сверху донизу. Ничего не нашли.
– Я здесь закончил, - объявил профессор и отступил назад.
Две струи пламени превратили мертвое тело в кучку дымящихся головешек. Егоров аккуратно, ни разу не коснувшись их руками, собрал все ошметки в брезентовый мешок. Патруль сдавал эти мешки в крепость под роспись, затем их вывозили в море и топили на большой глубине. Раньше сожженные тела закапывали за пределами города в могильниках, но нечисть повадилась их раскапывать и закидывать останки на наши укрепления.
– Значит, есть статистика по заразителям на улицам?
– спросил профессор.
Егоров озадаченно оглянулся на старшего, потом почему-то на меня. Наверное, я из всей нашей компании выглядел самым умным. После профессора, естественно.
– В смысле, известно, сколько сжигают заразителей?
– сказал я более простыми словами.
Егоров пожал плечами. Старший патруля добавил к этому:
– Считают мешки, а сколько в них трупаков и кем они были - это, ваше высокоблагородие, никому не интересно.
Профессор раздраженно проворчал, что ему очень даже интересно и пообещал поднять этот вопрос на самом верху. Проще говоря, патрульным прибавится работы. Это они поняли и ожидаемо не обрадовались. На том мы и расстались. Они двинулись дальше по улице, а мы вернулись в госпиталь, где профессор тотчас обосновался с добытыми образцами в лаборатории.
Мы с Факелом по очереди дежурили в небольшом предбанничке, который отделял лабораторию от коридора. Не знаю, как у медиков правильно называлось это помещение. Может и никак. В шкафу хранились ведра и тряпки, а единственная скамья оказалась на редкость жесткой.